ГЛАВА IV.   ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРЕЦЕДЕНТНОЕ ПРАВО В КОНТЕКСТЕ ДЕЙСТВИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД.

9. Свобода выражения мнений (ст. 10)

Гарантируемая по ст. 10 свобода выражения мнений напрямую связана со ст. 9 Европейской конвенции, закрепившей свободу мысли, совести и религии. При этом в свободе выражения мнений ключевую роль играет содержание выражаемого мнения. Что касается средств, способов выражения конкретного мнения, то они важны лишь постольку, поскольку имеют самостоятельное значение для такого выражения.

Однако данное обстоятельство никак не влияет на тот факт, что ст. 10 имеет более широкие рамки защиты, нежели ст. 9. Для применения ст. 9 требуется, чтобы выражаемое мнение отражало убеждения лица, которому это мнение принадлежит 390. В то же время ст. 10 предусматривает защиту любого выражения мнения, при этом способ выражения может варьироваться в зависимости от выражаемого мнения 391.

По мнению Европейской Комиссии, ст. 10 не запрещает государствам–участникам Конвенции вводить юридические рамки для доступа к определенным профессиям даже тогда, когда эти профессии сопряжены в основном с выражением мнений. Как правило, для соответствующего лица доступ к такой профессии не является способом, имеющим самостоятельное значение для выражения определенного мнения. Сам факт отсутствия допуска к профессии не перекрывает обычных возможностей для выражения мнения. Лишь в том случае, если лицо желает осуществлять определенную деятельность или открыть предприятие для того, чтобы иметь возможность выражать свое мнение конкретным образом или конкретным способом, лишь в том случае, когда лицу отказывают в доступе к профессии или открытии предприятия, речь может идти о нарушении ст. 10, а лицо может рассматриваться в качестве прямой или косвенной жертвы нарушения этой статьи. Если же правовые требования назначения на определенную должность затрагивают свободу мнения или его выражения, то здесь также может быть поставлен вопрос о потенциальном нарушении ст. 10. В этой связи, например, Комиссия пришла к выводу, что положения Закона о государственной службе ФРГ, требующие от каждого государственного служащего в качестве обязательного условия при поступлении на службу произносить клятву верности Конституции страны, противоречат гарантируемому по п. 1 ст. 10 праву 392. Однако данное мнение не было впоследствии поддержано Европейским Судом 393.

Комиссия также пришла к выводу, что право голосовать не гарантируется ст. 10 Конвенции 394. Это становится тем более очевидно, что разработчики Европейской конвенции не намеревались закрепить это право в ст. 10, а вынесли его в качестве отдельного положения ст. 3 Протокола № 1.

В связи с тем, что корреспонденция, телефонная и иные формы сообщения, защищаемые по ст. 8, также считаются способом выражения мнения, становится очевидной связь ст. 8 со ст. 10. В одном из своих решений по вопросу о приемлемости петиции Европейская Комиссия даже сделала вывод о том, что право на получение какой бы то ни было информации посредством корреспонденции, регулируемое ст. 8 Конвенции, является lex specialis по отношению к ст. 10, являющейся в данном случае lex generalis 395.

Представляется, что ст. 10 в определенном смысле пересекается с гарантией ст. 11 на свободу собраний в том случае, если речь идет о ситуации, когда несколько лиц совместно выражают определенное мнение. Таким образом, демонстрация всегда выражает мнение, даже если принимает форму молчаливой процессии, так как в данном случае все равно имеет место собрание. Однако данное обстоятельство вряд ли приведет когда-либо к проблемам практического характера, ибо основания для ограничений этих двух прав по п. 2 ст. 10 и п. 2 ст. 11 во многом идентичны.

Гарантируемую по ст. 10 «свободу придерживаться своего мнения» достаточно сложно отделить от «свободы мысли», закрепленной в ст. 9. Таким образом очевидно, что в случае поступления в адрес Европейского Суда жалобы на нарушение упомянутого аспекта ст. 10 одновременно будет содержаться и утверждение о якобы имевшем место нарушении ст. 9 396.

П. 1 ст. 10 также упоминает «свободу… получать и распространять информацию и идеи». В то время как распространение информации может рассматриваться в качестве выражения мнения (со стороны лица, предоставляющего информацию, или третьего лица), получение же информации предшествует формированию и выражению мнения лицом, ищущим информацию.

Особая роль прессы по распространению идей и мнений крайне важна в демократическом обществе, особенно если речь идет о политических или иных вопросах, имеющих общественную значимость 397. В отношении опасности дефамации политических деятелей со стороны прессы Европейская Комиссия заметила следующее: «Демократическая система требует, чтобы стоящие у государственной власти лица находились под пристальным наблюдением со стороны как своих политических оппонентов в государственных учреждениях или других организациях, так и со стороны общественного мнения, которое в значительной мере формируется и выражается в средствах массовой информации. Осуществление такого контроля является не только правом, но может также рассматриваться в качестве “долга и обязанности” прессы в демократическом государстве» 398.

Это не означает, что политические деятели никак не защищены от клеветы со стороны средств массовой информации. Здесь также может быть упомянуто такое основание для ограничения свободы выражения мнения, как «защита репутации», о котором говорится в п. 2 ст. 10. Однако любые ограничения свободы средств массовой информации в данном аспекте обязательно должны рассматриваться с точки зрения требований пропорциональности 399. По мнению Комиссии, политик должен быть готов к тому, чтобы воспринять даже самую жесткую критику своих общественных деяний и высказываний. Такая критика не может рассматриваться в качестве дефамации, если она не бросает значительной тени на его личность и добрую репутацию. Комиссия также посчитала, что «в демократическом обществе важно, чтобы в принципе признавался плюрализм мнений, в том числе и тех, которые могут шокировать или обижать. Для эффективного закрепления свободы выражения любые ограничения должны применяться в духе плюрализма, терпимости, ...особенно когда свобода выражения касается политических вопросов» 400. Данное обстоятельство придает независимое значение «демократическому обществу» в оценке необходимости и пропорциональности ограничения. С подобными выводами согласился и Европейский Суд.

Важно отметить, что при рассмотрении дела Гудвин против Великобритании Комиссия впервые признала право журналистов на то, чтобы не раскрывать свой источник информации 401.

По мнению Европейской Комиссии, право на сообщение и распространение информации не включает общего и беспрепятственного права на доступ к эфирному времени на радио и телевидении 402. Однако Комиссия вполне справедливо заметила, что могут возникнуть определенные обстоятельства, при которых отказ определенному лицу или группе лиц в таком доступе будет рассматриваться в качестве нарушения ст. 10 как таковой или же в сочетании со ст. 14 403. Комиссия также пришла к выводу, что приговор суда за использование передатчика в частных целях без получения надлежащего разрешения является вмешательством в право получения и распространения информации и идей 404.

До сих пор нет ясности по вопросу о том, предполагает ли свобода получения информации соответствующую ей обязанность властей распространять информацию. В свое время Консультативная Ассамблея Совета Европы приняла резолюцию 428 (1970), которая, безусловно, не является юридически обязывающим документом, однако его можно рассматривать в качестве рекомендации, выражающей мнение определенного круга законодателей государств–членов Совета. В резолюции, в частности, говорится: «Это право должно включать свободу искать, получать, сообщать, публиковать и распространять информацию и идеи. Ему должна соответствовать обязанность государственных властей делать доступной в разумных пределах информацию по вопросам, представляющим интерес для общества, а также обязанность средств массовой информации предоставлять полную и общую информацию о государственных делах» 405.

Аналогичная проблема возникает в связи с вопросом о том, требует ли право на получение информации плюрализма в ее сообщении (распространении), что, в свою очередь, должно быть гарантировано властями. В своем докладе по делу Де Геиллустреерде Перс Комиссия допустила возможность нарушения ст. 10 в случае «цензуры или иного состояния по причине какой-либо ненадлежащей государственной монополии на новости» 406. В докладе по делу Хендисайд Комиссия отметила, что цель ст. 10 состоит в создании «плюралистического, открытого и терпимого общества» 407. В докладе по уже упоминавшемуся делу Лингенс Европейская Комиссия посчитала плюрализм мнений существенно важным в демократическом обществе 408. В решении по данному делу Европейский Суд постановил, что плюрализм особенно важен тогда, когда дело касается прессы. Он также отметил, что свобода прессы   — один из лучших способов для общества узнать и сформировать мнение об идеях и взглядах политических деятелей. Причем рамки допустимой критики в отношении политиков шире, чем в отношении частных лиц. Требования защиты репутации политического деятеля должны соизмеряться с интересами открытой дискуссии по политическим вопросам 409. В любом случае очевидно, что если власти субсидируют лиц или учреждения, занимающиеся распространением информации, то у них возникает обязанность в соответствии со ст. 13 и 14 Конвенции делать это без какой-либо дискриминации и, в случае отказа в такой субсидии, предоставить возможность юридической защиты таким лицам или учреждениям.

Слова «независимо от государственных границ» предполагают, что власти обязаны допускать информацию из-за рубежа и разрешать распространение информации за пределы своих границ. При этом, конечно, должны учитываться условия, определенные в п. 2 ст. 10. Это, не обеспечивает гарантии предоставления информации, если такая информация будет сдерживаться из-за рубежа, так как государство не несет ответственности за подобные меры, принятые другим государством 410.

Что касается радиовещания, телевидения и кинематографии, то ст. 10 предусматривает возможность введения в их отношении системы лицензирования. Причем об этом говорится не в первом, а во втором пункте статьи. В этой связи можно предположить, что при отказе в предоставлении лицензии власти не связаны основаниями для ограничения прав, предусмотренными п. 2 ст. 10. Однако такой отказ, безусловно, должен соответствовать требованиям разумности и отсутствия дискриминации 411. Одно время Комиссия даже полагала, что существование системы, которая приводит к государственной монополии в вопросах вещания, не противоречит требованиям ст. 10 412, но впоследствии она пересмотрела такую точку зрения 413.

Ст. 14 Конвенции не допускает какую-либо дискриминацию при предоставлении лицензий, а в случае государственной монополии не вправе непропорционально предоставлять эфирное время политическим партиям, профсоюзам или иным учреждениям, имеющим определенную политическую, религиозную, философскую или этическую природу. Для оценки того, была ли допущена дискриминация или непропорциональность, необходимо будет учесть все аспекты политической, религиозной и социальной жизни соответствующей общины.

Помимо ограничений, п. 2 ст. 10 перечисляет формальности, условия и штрафные санкции, которым могут подвергаться перечисленные в п. 1 свободы. На первый взгляд может показаться странным, что право на свободу выражения, которое считается одним из основных для любого демократического общества, подвержено более широко сформулированным ограничениям, чем в отношении других конвенционных прав и свобод. Однако на практике такая широкая формулировка не имеет большого значения. С одной стороны, введение условий и формальностей в действительности ведет к ограничениям, с другой — несоблюдение предписанного законом ограничения в большинстве случаев приведет к наложению штрафных санкций.

Другая важная черта п. 2 ст. 10   — прямая ссылка на «обязанности и ответственность» (« duties and responsibilities ») тех, кто пользуется определенными в п. 1 правами. Согласно   прецедентному праву эти слова предполагают при оценке необходимости ограничения свободы выражения возможность проведения различий в отношении «конкретного положения лица, пользующегося свободой выражения, и обязанностями и ответственностью, соответствующими этой ситуации» 414. Для соответствующего лица такая особая обязанность может привести либо к более широкому, либо к более узкому толкованию возможностей для ограничения свободы выражения. В частности, Комиссия и Суд неоднократно указывали на особые обязанности и ответственность военнослужащих 415, издателей 416, государственных служащих, журналистов, политических деятелей и сотрудников правоохранительных органов. В своем решении по делу Мюллер Суд заметил в отношении деятелей искусств, что «артисты и те, кто занимается поощрением их работы, безусловно, не освобождены от возможности ограничений, определенных в п. 2 ст. 10. Все, кто бы ни пользовался свободой выражения, несут в соответствии с этим пунктом “обязанности и ответственность”» 417.

Вместе с тем принадлежность лица к какой-либо из упомянутых групп еще не является достаточным основанием для особого к нему отношения. Должна существовать связь между особым статусом упомянутого лица, содержанием выраженного или потенциально выраженного мнения и/или способа его выражения.

Широкая формулировка ограничения «в целях… предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально», которая не упоминается в других статьях, в действительности дублирует другие ограничения. Что касается использования этого ограничения в отношении права властей принимать меры для того, чтобы не допустить разглашения государственной тайны, то, как представляется, вполне достаточно другого более популярного в Конвенции и упоминаемого в п. 2 основания для ограничения «в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия». Что касается возможности освобождения от правовой обязанности сообщать информацию, когда речь идет об информации, полученной в конфиденциальном порядке (как, например, в случае свидетеля в судебном процессе), то здесь налицо скорее не ограничение, а подтверждение свободы выражения 418. Если возникает необходимость защитить частную жизнь лица, то в этом случае достаточно будет ограничения на основании «защиты репутации или прав других лиц». Не исключены ситуации, при которых полученная в конфиденциальном порядке информация будет разглашена вне связи с вышеупомянутыми интересами. Например, когда государственный служащий разглашает или намерен разгласить государственную тайну, которая не связана ни с национальной безопасностью, ни с правами других лиц 419.

Еще одна особенность п. 2 ст. 10, как она толкуется Европейской Комиссией и Европейским Судом, касается различной степени строгости при проведении оценки необходимости. В своем решении по вопросу о приемлемости петиции 7805/77, Х и Церковь Саентологии против Швеции, Комиссия пришла к выводу, что на рекламное выступление как таковое распространяется гарантия п. 1 ст. 10. Однако, учитывая фундаментальное значение и смысл, которые лежат в основе концепции свободы выражения в Конвенции, степень защиты должна быть меньшей, чем в случае с выражением «политических» идей. Поэтому, как посчитала Комиссия, проверка на «необходимость» ограничения этого права по смыслу п. 2 в отношении коммерческих идей должна быть не такой строгой 420.

Вместе с тем Европейская Комиссия и Европейский Суд проявили некоторую сдержанность при квалификации и отнесении тех или иных высказанных мнений к разряду рекламных выступлений. Более того, страсбургские органы пришли к выводу, что в демократическом обществе нет необходимости ограничивать свободу выражения частных предпринимателей (лиц свободной профессии) путем запрета на разглашение информации о своей личности и занятиях при выражении мнения, важного для общества, даже если это мнение относится к сфере их профессиональной деятельности 421.

По мнению Комиссии и Суда, лица, лишенные свободы, также находятся в особом положении в отношении пользования правом на свободу выражения. Однако это особое положение связано не с теми особыми обязанностями и ответственностью, которыми те или иные лица наделены в силу своего статуса, а со специфическими условиями, которые подразумевает заключение. Здесь Комиссия неоднократно делала заявления, что определенные ограничения в пользовании заключенными правом на свободу выражения мнения присущи состоянию лишения свободы и поэтому не могут противоречить гарантируемым по п. 1 ст. 10 правам 422. При рассмотрении целого ряда дел Комиссия приходила к выводу об оправданности большого числа ограничений пользования гарантируемым по ст. 10 правом «в целях предотвращения беспорядков» 423.

Ст. 10 не упоминается в п. 2 ст. 15, что означает, что Конвенция допускает возможность для государств-участников отступать от своих обязательств в отношении права на свободу выражения мнения. Остается лишь добавить, что при рассмотрении дела Греции Комиссия установила нарушение Конвенции на основании несоблюдения греческой стороной ст. 10 только после того, как она провела расследование и пришла к выводу, что Греция неоправданно ввела ограничения на пользование правом на свободу выражения мнения на основании п. 2 ст. 15.