Согласно статье 34, «Суд может получать жалобы от любого физического лица, неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон прав, предусмотренных положениями Конвенции и Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права». До вступления в силу Протокола № 11 право частных лиц на подачу петиций регулировалось положениями бывшей статьи 25. Кроме того, до реформы контрольного механизма право индивидуальных петиций имело факультативный характер, а обращаться можно было не напрямую в Европейский Суд по правам человека, а только в Европейскую Комиссию по правам человека. То есть частные лица могли обратиться в страсбургские контрольные органы только в том случае, если государство, обвиняемое в нарушении одного или нескольких из конвенционных прав, сделало соответствующее заявление о признании компетенции Европейской Комиссии по правам человека рассматривать такие жалобы.

По мнению большинства как зарубежных, так и отечественных авторов, статья 34 является самым прогрессивным положением Европейской конвенции. Как показала практика, именно наделение частных лиц 145 правом подавать петиции позволило в определенной степени   «нейтрализовать» нежелание или неспособность самих государств воспользоваться своим правом, закрепленным в бывшей статье 24 (а ныне статье 33) Европейской конвенции.

С того момента, как государство ратифицировало Европейскую конвенцию, любое лицо, находящееся под его юрисдикцией, вправе подать на него петицию в Европейский Суд по правам человека. Как видно из статьи 1 Конвенции, гражданство лица значения не имеет. Таким образом, данным правом «обладают все граждане соответствующего государства и национальные неправительственные организации, все граждане других государств-членов Совета Европы, находящиеся на территории этого государства, все иностранцы, даже попавшие в страну очень ненадолго, случайно или незаконно проникшие на ее территорию, а также беженцы и лица без гражданства». 146

Для того, чтобы Европейский Суд признал поданную петицию приемлемой, необходимо, чтобы ее автор являлся жертвой предполагаемого нарушения. Вместе с тем, в практике Европейской Комиссии (которая раньше была адресатом получения жалоб) были случаи, когда она признавала приемлемыми петиции отчасти абстрактного характера. Например, при рассмотрении дела Донелли против Великобритании Комиссия сделала заявление следующего характера:

«Ни статья 25, ни какое-либо другое положение Конвенции, inter alia статья 27 (1) (в), не могут воспрепятствовать тому, чтобы частное лицо подало Комиссии петицию на предполагаемую административную практику, нарушающую Конвенцию, при условии, что это лицо представит доказательства prima facie такой практики и того, что оно является ее жертвой». 147

Можно сделать вывод о том, что, как и в случае межгосударственных петиций, петиция частного лица может также затрагивать как личные интересы автора, так и интересы публичного характера, то есть, процедура рассмотрения   петиции может принять объективный характер. В целях адекватного понимания смысла статьи 34, как, впрочем, и Конвенции в целом, важное значение имеет толкование термина «жертва».

Согласно данному толкованию, термин «жертва» в статье 34 подразумевает лицо, напрямую затронутое рассматриваемым действием или бездействием». 148 Кроме того, нарушение должно лично затрагивать автора петиции. 149 Лицо может также утверждать, что оно «является жертвой нарушения, вызванного «существованием секретных мер или законодательства, допускающего секретные меры, причем оно не обязано утверждать, что подобные меры в действительности к нему применялись». 150 Из этого можно сделать вывод о том, что в случае существования секретных мер требование статуса потерпевшего (жертвы) уже будет удовлетворено, если автор петиции является потенциальной жертвой. Данный вывод был позднее подтвержден и в решениях Европейской Комиссии.

В решении по делу Маркс против Бельгии Суд постановил, что «статья 25 Конвенции наделяет частных лиц правом утверждать, что какой-либо закон сам по себе нарушает их права, даже без отдельной меры по его имплементации, если данный закон может их напрямую затронуть». 151

Практика контрольных органов Европейской конвенции выработала также концепцию так называемой «косвенной жертвы». Допускается, что лицо может понести личный ущерб в связи с нарушением Конвенции против другого лица. Таким образом, в определенных случаях Комиссия наделяла лицо правом подать петицию от своего имени по поводу нарушения, прямой жертвой которого является другое лицо, то есть факт непосредственного нарушения права или свободы автора петиции будет отсутствовать. В данном случае у автора петиции должна существовать настолько тесная связь с прямой жертвой нарушения Конвенции, что его тоже можно было бы считать жертвой, лично понесшей ущерб.

На этой основе в прецедентном праве Европейской Комиссии по правам человека выработалась концепция «косвенной жертвы», означающей, что близкий родственник жертвы или любая третья сторона может передать дело в Комиссию (а теперь и в Европейский Суд) по своей собственной инициативе при условии, что рассматриваемое нарушение также нанесло ущерб и ему (ей) или у него (нее) имеется действительный личный интерес в том, чтобы нарушение прекратилось. 152

В практике Европейской Комиссии были случаи, когда оспариваемое нарушение к моменту рассмотрения дела прекращало свое существование. В таком случае Комиссия петицию отвергала на том основании, что лицо уже более не могло утверждать, что оно является жертвой. Таким образом, предполагаемое нарушение не должно быть прекращено к моменту, когда дело рассматривалось Европейской Комиссией 153 (а теперь – Европейским Судом).

Для того, чтобы петиция была признана приемлемой, ее автор не должен доказывать, что он является жертвой предполагаемого нарушения. Статья 34 лишь предусматривает, что автор жалобы должен быть лицом, «утверждающим, что оно является жертвой» (« claiming to be the victim », « qui se pr é tend victime »). Вместе с тем, одного лишь утверждения автора о том, что он является жертвой, недостаточно. При принятии решения о приемлемости петиции Европейский Суд, предположив, что нарушение действительно имело место, изучит вопрос о том, могло ли в таком случае указанное лицо являться жертвой нарушения. Принимая такое решение, Суд проверяет как факты, предоставленные автором петиции, так и те, что представлены предполагаемым государством-правонарушителем.

Согласно последнему предложению статьи 34, Высокие Договаривающиеся стороны принимают на себя обязательство «никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права». Согласно ранее высказанному мнению Европейской Комиссии, данное положение не создает отдельного права для лиц, наподобие тех, что перечислены в разделе I Европейской конвенции. Таким образом, переписка с Судом по вопросу о праве на подачу петиции сама по себе не будет им рассматриваться в качестве петиции, к которой были бы применимы правила приемлемости. По общему правилу, этот вопрос будет решен между Судом и соответствующим государством в административном порядке. Однако в случае, если наряду с другой петицией имеет место также и петиция на нарушение государством своих обязательств по последнему предложению статьи 34 (бывшей статьи 25), Европейская Комиссия, как показывает практика, проявляла готовность рассмотреть оба утверждения вкупе друг с другом. 154

По мнению автора данной работы, подобная позиция имеет ряд недостатков.

1. Во-первых, в случае, если ограничивается право частных лиц на подачу петиций, Европейский Суд по правам человека лишается своего главного инструмента: оценки ситуации с защитой других прав и свобод, гарантированных Конвенцией.

2. Во-вторых, в данном случае речь идет не о рядовом процедурном моменте, а об одном из элементов более глобального «публичного порядка Европы».

3. В-третьих, если вопрос об ограничении права частного лица на подачу петиции будет рассматриваться совместно с другой петицией о нарушении одного из упомянутых в разделе I Конвенции прав, то существует опасность того, что «основная» петиция будет объявлена по какой-либо причине неприемлемой. Таким образом, «сведутся на нет»   все соображения, упомянутые в пунктах (1) и (2). Подобной ситуации можно избежать, по мнению автора настоящей работы, лишь в двух следующих случаях: во-первых, если по этому вопросу подается отдельная жалоба одним государством-участником Конвенции на другое в соответствии со статьей 33; во-вторых, если Европейский Суд по правам человека пересмотрит   практику Европейской Комиссии по этому вопросу.