Нина Вайич,

Анатолий Ковлер,

Элизабет Штейнер,

Ханлар Хаджиев,

Дин Шпильманн,

Сверре Эрик Йебенс – судей,

а также при участии  Сорен Нильсен, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 января 2008 г.,

вынес следующее решение, которое было принято этим числом.

4. Решением от 12 декабря 2006г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.

5. Заявитель и власти Российской Федерации подали свои дальнейшие письменные замечания (п.1 Правила 59 Регламента Суда).

7. С 4 по 24 ноября 1999 года первый заявитель проходила свидетелем по делу об убийстве, расследование которого проводилось совместно милицией и прокуратурой.

8. По-видимому, сотрудники этих органов неоднократно вызывали ее в Нижегородское районное управление внутренних дел (далее – отделение милиции) для дачи показаний.

9. Также, судя по всему, как-то в ходе расследования подозреваемый Б. заявил, что первый заявитель присвоила имущество убитого.

10. По словам первого заявителя, следователь Ж. направил ей повестку о необходимости явиться в отделение милиции 25 ноября 1999 года в 12:30. Власти Российской Федерации утверждали, что первый заявитель была уведомлена сотрудником милиции К., а не следователем Ж.

В. События от 25 ноября 1999 года

11. Заявители представили следующую картину событий. Власти Российской Федерации не дали каких-либо особых комментариев в этом отношении.

1. Допрос, проводимый сотрудниками милиции Х. и К.

12. Первый заявитель вовремя прибыла в отделение милиции и была допрошена. Допрос первоначально проводился сотрудниками милиции Х. и К. в кабинете №63 отделения милиции.

13. Сотрудники милиции требовали, чтобы первый заявитель призналась в присвоении имущества, принадлежавшего убитому. Когда она оказалась признаваться в этом, они начали кричать и угрожали возбуждением уголовного дела против нее. Они взяли ее футбольный шарф и нанесли им несколько ударов по ее лицу.

14. Затем К. покинул кабинет, и Х. остался с первым заявителем наедине. Он запер изнутри дверь и продолжил оказывать на нее физическое и психологическое давление. Х. сковал руки первого заявителя наручниками и нанес удары по ее голове и щекам. Он изнасиловал ее, используя презерватив, и затем заставил ее заниматься с ним оральным сексом.

15. Действия Х. были прерваны шумом в коридоре и стуком в дверь. Первому заявителю разрешили сходить в туалет и привести себя в порядок.

2. Очная ставка с подозреваемым Б. и события, имевшие место в последующие три часа

16. Около 14:00 первому заявителю была устроена очная ставка с подозреваемым Б. В его присутствии она снова отрицала ее причастность к убийству.

17. Затем Х. и К. сковали руки первого заявителя и неоднократно били ее в живот. Они надели ей на лицо противогаз и душили ее, перекрывая доступ к воздуху. Х. и К. также пропускали электричество через провода, подсоединенные к серьгам первого заявителя. Вышеуказанные действия сопровождались попытками получить признательные показания.

18. По-видимому, в конечном счете, первый заявитель призналась в присвоении данного имущества и согласилась дать письменные признательные показания. В связи с тем, что первый заявитель была в возбужденном состоянии и не могла написать показания надлежащим образом, она должна была повторить попытку дважды. Признательные показания были адресованы местному районному прокурору.

19. Затем Х. и К. потребовали, чтобы мать первого заявителя принесла записную книжку с телефонными номерами и адресами друзей и знакомых заявителя.

20. Первый заявитель позвонила матери, и в 16:40 последняя и второй заявитель пришли в отделение милиции и принесли требуемую записную книжку. Мать первого заявителя и второй заявитель находились в коридоре рядом с кабинетом №63.

21. В 17:00 С., следователь местной прокуратуры, зашел в кабинет №63. Узнав от первого заявителя о том, что она является болельщиком Московской футбольной команды ЦСКА, он начал оскорблять ее и нанес ей несколько ударов по голове шарфом второго заявителя, требуя, чтобы она нелицеприятно высказывалась в адрес этого клуба .

3. Допрос первого заявителя следователем Ж.

22. Спустя некоторое время Х. привел первого заявителя в кабинет №3 прокуратуры Нижегородского района г. Нижний Новгород (далее – местная прокуратура), которая расположена в том же здании, что и отделение милиции.

23. Ж., следователь местной прокуратуры, допросил первого заявителя в отношении признательных показаний.

24. Для оказания дополнительного давления на нее следователи также арестовали и заключили под стражу ее мать. По-видимому, мать первого заявителя провела под стражей два часа.

4.События с 18:30 до 19:30

25. По словам второго заявителя, около 18:30 следователь С. находился в коридоре и видел второго заявителя. С. в грубой форме потребовал, чтобы второй заявитель покинул здание, и пнув его в бедро, подтолкнул по направлению к выходу, затем, догнав его, втолкнул в кабинет №54, в котором находились двое незнакомых сотрудников милиции.

26. Затем С. запер изнутри дверь, ударил его несколько раз по туловищу, а также нанес несколько ударов по голове и туловищу его шарфом с эмблемой Московской футбольной команды ЦСКА.

27. С. привел второго заявителя в кабинет №7 и в присутствии Х. и следователя М. продолжил бить его, требуя, чтобы он говорил ругательные слова в адрес Московского футбольного клуба ЦСКА. Когда второй заявитель отказался, С. обмотал футбольный шарф вокруг его шеи и начал душить заявителя, одновременно нанося удары по туловищу. В итоге, второй заявитель сдался.

28. Затем М., Ж. и Х. отправили второго заявителя в близлежащий магазин за алкоголем, сигаретами и продуктами питания, по возращении его выгнали из здания.

5. События с 19:00 до 22:30

29. Около 19:00 С. и М. зашли в кабинет №3, где следователь Ж. заканчивал допрос первого заявителя. Они не разрешили первому заявителю выйти после окончания допроса и начали употреблять алкоголь. По словам первого заявителя, ее просьбы покинуть помещение были отклонены.

30. По ее просьбе первого заявителя проводили до туалета на третьем этаже здания, где она безуспешно пыталась вскрыть вены на левом запястье.

31. Она вернулась в кабинет №3, где на протяжении двух часов была изнасилована Ж., С. и М. По-видимому, они пользовались презервативами и после изнасилования убрались в помещении. По-видимому, Х. покинул кабинет до того, как первый заявитель вернулась из туалета, и не принимал участие в изнасиловании.

32. В 21:00 С. ушел, и в течение последующего часа Ж. и М. продолжали насиловать первого заявителя. Около 22:00 они ее отпустили.

6. События после 22:30

33. В 22:30 первый заявитель встретилась с РБ. Спустя некоторое время к ним присоединились ИА и ЕА. После разговора ЕА позвонила родителям первого заявителя и сказала им, что РБ и ИА проводят первого заявителя в больницу.

34. В 1:20 следующего дня они приехали в больницу №21, и первый заявитель рассказала младшей медицинской сестре о том, что она была изнасилована в отделении милиции. Медсестра и врач не осмотрели заявителя и посоветовали ей обратиться в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Заявитель отказалась, так как Бюро было расположено слишком близко к тому отделению милиции. Тогда ей посоветовали обратиться в Бюро другого района. По-видимому, она не стала туда обращаться.

С. Уголовное расследование

35. По-видимому, 26 ноября 1999 года первый заявитель обратилась в прокуратуру с заявлением о пытках и изнасиловании. Прокуратура г. Нижний Новгород возбудила уголовное дело в этом отношении и начала расследование. Второй заявитель проходил потерпевшим по этому уголовному делу.

36. 25 апреля 2000 года Х., Ж., С. и М. было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных статьями 131, 132 и 286 Уголовного Кодекса.

37. 5 июля 2000 года было подписано обвинительное заключение, и дело в отношении Х., Ж., С. и М. было передано в Нижегородский районный суд г. Нижний Новгород (далее – районный суд) для судебного разбирательства.

38. В обвинительном заключении содержалось, что Х. обвиняется в пытках и изнасиловании первого заявителя, жестоком обращении со вторым заявителем, злоупотреблении должностными полномочиями и их превышении (см. выше эпизоды, описанные в п.п. 12-15, 16-21, 25-28 и 29-32). Ж. было предъявлено обвинение в изнасиловании и насильственных действиях сексуального характера в отношении первого заявителя, злоупотреблении должностными полномочиями (см. п.п. 22-24, 29-32).В отношении С. было предъявлено обвинение в жестоком обращении с первым и вторым заявителями, злоупотреблении должностными полномочиями и их превышении (см. п.п. 16-21 и 25-28), изнасиловании и насильственных действиях сексуального характера в отношении первого заявителя, злоупотреблении должностными полномочиями и их превышении (см. п.п. 29-32). Предположительно уголовные действия подсудимых предусмотрены статьями 131-1, 2 (б), 132-1, 2 (б) и 286-3 (а, б) Уголовного Кодекса соответственно.

39. По-видимому, подсудимые отрицали их причастность к данным преступлениям, хранили молчание и отказались сдавать на анализы мочу и сперму.

40. Выводы обвинительного заключения, главным образом, основывались на свидетельских показаниях, данных первым и вторым заявителями, которые опознали предположительных преступников и дали очень подробный отчет событий.

41. Обвинительное заключение также ссылалось на показания свидетеля Б., который слышал крики Х. и стоны первого заявителя и затем видел первого заявителя заплаканной и расстроенной. Б. также упомянул слова Х., который предположительно сказал, что первый заявитель “раскололась” и во всем созналась.

42. В деле также имеются показания свидетелей РБ, ЕА и ИА, младшей медицинской сестры, врача, родителей первого заявителя, матери второго заявителя и работника магазина, который продал второму заявителю продукты питания и алкоголь (см. выше п. 28).

43. Другими доказательствами также являются вещи, полученные в результате обысков, проведенных в помещениях отделения милиции и прокуратуры; собственноручно написанные показания первого заявителя, в которых она признает себя виновной в инкриминируемых ей деяниях , которые эксперт охарактеризовал как написанные “дрожащей рукой” (см. п. 18); медицинское подтверждение попыток первого заявителя вскрыть себе вены (см. п. 30); заключение судебно-медицинской экспертизы и другие доказательства. По-видимому, несколько других людей, которые ранее находились под следствием и чьи уголовные дела были связаны с обвиняемыми, дали показания, подтвердившие, что обвиняемые использовали орудия пыток, такие как противогаз, электрические провода и предметы для связывания.

44. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы №650 от 31 декабря 1999 года, на одежде, которую Х. носил 25 ноября 1999 года, были обнаружены клетки влагалищного эпителия, группа антигенов которого совпадает с группой антигенов первого заявителя. Также следствие установило, что Х. и его супруга имели другую группу антигенов.

45. 27 ноября 1999 года во время обыска, проведенного в помещении и вокруг него, следственные органы обнаружили два использованных презерватива, один во дворе отделения милиции и другой на карнизе под окном кабинета №3 прокуратуры.

46. По-видимому, только один из обнаруженных презервативов подходил для судебно- медицинской экспертизы. Результаты геномного анализа показали наличие влагалищных клеток, принадлежавших с вероятностью 99.9999% первому заявителю и сперматозоидов и клеток мужской уретры.

47. Тот же самый обыск также привел к обнаружению двух тряпок во дворе отделения милиции со следами спермы.

48. Кроме того, судебно-медицинская экспертиза установила, что одежда первого заявителя, в которой она была предположительно одета в тот день, носила следы спермы.

D . Рассмотрение дела судом первой инстанции

49. Во время предварительного рассмотрения дела 16 августа 2000 года адвокат обвиняемых отметил различные процессуальные ошибки, допущенные при расследовании, и ходатайствовал о направлении дела на дополнительное расследование.

50. В тот же день районный суд удовлетворил ходатайство и направил дело на дополнительное расследование.

51. Районный суд постановил, что следственные органы допустили серьезные процессуальные нарушения внутригосударственного права во время расследования, которые нарушили права подсудимых и привели к неприемлемости большинства доказательств.

52. В частности, в судебном решении отмечались многочисленные неточности и недостатки при ведении дела, включая пренебрежение особой процедурой возбуждения расследования в отношении сотрудников прокуратуры и того факта, что до 24 апреля 2000 года гражданам Х., Ж., С. и М. не был предоставлен уголовно-процессуальный статус обвиняемых, что означает, что почти все следственные действия (обыски, допросы, опознания, экспертные заключения и т.д.) до этой даты были проведены с нарушением их прав на защиту и привели к неприемлемости соответствующих доказательств.

Е. Рассмотрение дела в кассационном и надзорном порядке

53. 13 октября 2000 года по представлению прокуратуры Нижегородский областной суд оставил без изменения решение районного суда от 16 августа 2000 года в кассационном порядке.

54. В неустановленный день в сентябре 2001 года адвокат первого заявителя обжаловал решения от 16 августа и 13 октября 2000 года в Президиум областного суда, ходатайствуя о пересмотре этих решений в порядке надзора.

55. 1 октября 2001 года адвокат подал такую же жалобу в Верховный Суд Российской Федерации (далее – Верховный Суд РФ).

56. Рассмотрев материалы дела, 6 июня 2002 года Президиум областного суда отклонил ходатайство заявителей о пересмотре решений в порядке надзора.

57. По-видимому, 21 июня 2002 года Верховный Суд РФ вынес такое же решение.

F. Прекращение уголовного дела

58. 12 января 2001 года Нижегородская областная прокуратура, рассмотрев дело, установила, что обвинение главным образом основано на непоследовательных и неубедительных показаниях первого заявителя, что доказательства по делу были противоречивыми, и пришла к выводу, что во время расследования в отношении обвиняемых не было собрано серьезных доказательств.

59. Прокуратура также обратила внимание на выводы в судебных решениях от 16 августа и 13 октября 2000 года и отметила, что “ повторяющиеся нарушения права и, в частности, неуважение к процедуре и нормам, регулирующим порядок возбуждения уголовных дел в отношении особой категории граждан – следователей прокуратуры, - не создает судебного будущего [для дела] в связи с тем, что представляется невозможным исправить нарушения, допущенные во время расследования ” . На этих основаниях прокуратура приняла решение прекратить уголовное дело. Первый заявитель и обвиняемые были уведомлены об этом решении и о возможности его обжалования в вышестоящую прокуратуру.

60. Письмом от 19 июня 2001 года (№15 / 1-1018-99) областная прокуратура ответила на жалобу первого заявителя, поданную на решение от 12 января 2001 года, полностью следуя своим обоснованиям и заключениям. В письме упоминалась возможность обжалования этого решения в суд.

61. По утверждению властей Российской Федерации, расследование этого дела неоднократно возобновлялось и прекращалось.

62. 30 августа 2002 года областная прокуратура отменила решение от 12 января 2001 года о прекращении уголовного дела и направила дело на дополнительное расследование. Областная прокуратура отметила отсутствие правовой характеристики действий, совершенных в отношении второго заявителя, в качестве недостатка этого решения.

63. 16 октября 2002 года местная прокуратура завершила расследование уголовного дела, ссылаясь на отсутствие состава преступления и доказательств причастности сотрудников милиции и прокуратуры.

64. По-видимому, это решение позже было отменено, но 24 февраля 2002 года местная прокуратура снова прекратила дело на основании отсутствия состава преступления.

65. 19 сентября 2004 года адвокат первого заявителя обжаловал решение от 24 февраля 2002 года перед районным судом. Постановлением от 28 сентября 2004 года районный суд оставил это решение без изменения, полностью опираясь на свои обоснования. 29 октября 2004 года районный суд оставил постановление без изменения в кассационном порядке.

66. 29 апреля 2005 года областная прокуратура снова приняла решение о возобновлении производства по делу.

67. По словам заявителя, 28 июня 2005 года производство по делу было снова прекращено.

68. Власти Российской Федерации утверждали, что 22 августа 2005 года производство по делу было возобновлено. Обвиняемые обжаловали это решение. 22 ноября 2005 года районный суд отменил решение о возобновлении производства по делу как незаконное. 30 декабря 2005 года областной суд оставил решение районного суда без изменения в кассационном порядке. Затем заместитель генерального прокурора подал представление в порядке надзора в отношении решений от 22 ноября и 30 декабря 2005 года.

69. 1 февраля 2007 года районный суд в надзорной инстанции рассмотрел и отклонил представление прокурора, но отметил, что решение от 30 декабря 2005 года было принято незаконным составом судей, и направил дело в областной суд на новое рассмотрение в кассационном порядке.

70. Результаты рассмотрения этого дела остаются неясными, но, по-видимому, никаких дальнейших шагов в отношении уголовного дела против сотрудников милиции и следователей не было предпринято.

А. Применимая уголовная ответственность

71. Пункты 1 и 2 (б) статьи 131 Уголовного Кодекса Российской Федерации предусматривают наказание за изнасилование, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой в виде лишения свободы на срок до пятнадцати лет.

72. Пункты 1 и 2 (б) статьи 132 Уголовного Кодекса предусматривают наказание за насильственные действия сексуального характера, совершенные группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой в виде лишения свободы на срок до пятнадцати лет.

73. Пункт 3 (а, б) статьи 286 Уголовного Кодекса предусматривает наказание за превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения, с применением оружия или специальных средств в виде лишения свободы на срок до трех лет.

В. Допрос свидетелей (Уголовный Процессуальный Кодекс 1960 года, действующий на тот момент времени)

Статья 155

 “Свидетель вызывается к следователю повесткой, которая вручается под расписку свидетелю, а в случае его временного отсутствия - кому-либо из взрослых членов семьи…

В повестке должно быть указано: кто вызывается в качестве свидетеля, куда и к кому, день и час явки, а также последствия неявки. Свидетель может быть вызван также телефонограммой или телеграммой”.

Статья 157

 “Свидетель допрашивается в месте производства следствия. Следователь вправе, если признает это необходимым, произвести допрос в месте нахождения свидетеля”.

С. Официальное расследование преступлений

74. В соответствии со статьями 108 и 125 Уголовного Процессуального Кодекса, уголовное расследование производится следователями прокуратуры по заявлению и письмам граждан или по инициативе самих следственных органов. Статья 53 УПК предусматривает, что лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, признается потерпевшим и имеет право участвовать в производстве по делу в качестве гражданской стороны. Во время следствия потерпевший вправе давать показания по делу и заявлять ходатайства, и знакомиться с материалами дела с момента окончания предварительного следствия.

75. В соответствии со статьями 210 и 211 УПК, полномочия прокурора включают осуществление надзора за исполнением законов при производстве дознания и предварительного следствия. В частности, прокурор вправе поручать выполнение отдельных следственных действий, передавать дело от одного следователя другому или возобновлять производство по делу.

76. Согласно статье 209 УПК следователь, который проводит расследование, вправе прекратить дело за отсутствием состава преступления. Постановление о прекращении дела может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд. Суд вправе вынести решение о возобновлении уголовного расследования при наличии оснований, что оно не было завершено.

77. Статья 210 УПК гласит, что прокурор вправе своим постановлением при наличии к тому оснований возобновить производство по делу. Возобновление производства по прекращенному делу может иметь место лишь в случае, если не истекли сроки давности.

78. Статья 161 УПК предусматривает, как общее правило, что сведения, полученные в ходе следствия, не подлежат разглашению. Данные предварительного следствия могут быть преданы гласности с разрешения органов прокуратуры, если разглашение не повлияет на надлежащее ведение расследования или не нарушит права и законные интересы участников производства по делу. Сведения в отношении частной жизни сторон по делу не могут быть оглашены в их отсутствие.

79. Статьей 42 Федерального Закона “О прокуратуре Российской Федерации” и Приказом №44 Генеральной Прокуратуры Российской Федерации от 26 июня 1998 года установлен особый порядок привлечения прокуроров к административной и уголовной ответственности. В частности, возбуждение против них уголовных и административных дел является исключительной компетенцией органов прокуратуры.

D. Гражданские средства правовой защиты от незаконных действий должностных лиц

80. Гражданский кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1 марта 1996 года, предусматривает компенсацию вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов (статья 1069). Статьи 151 и 1099-1101 Гражданского Кодекса гарантируют компенсацию морального вреда. В соответствии со статьей 1099 ГК, компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

ПРАВО

81. Власти Российской Федерации уведомили Европейский Суд о том, что уголовное дело в отношении предположительных преступников все еще находится в производстве на внутригосударственном уровне и воздержались от каких-либо комментариев по делу.

82. В связи с тем, что это заявление нельзя истолковать в качестве возражения в отношении неисчерпания заявителями внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что государство-ответчик не заявляло о том, что выбранные и применимые заявителями внутригосударственные средства для привлечения к их жалобам внимания национальных органов власти были неэффективные или каким-либо образом ненадлежащие.

83. Европейский Суд далее отмечает, что первый заявитель первоначально жаловалась на события, имевшие место на следующий за 25 ноября 1999 года день, то есть 26 ноября 1999 года. Впоследствии дело неоднократно закрывалось и снова возобновлялось. 22 августа 2005 года, а именно спустя пять лет и почти девять месяцев после событий, произошедших с первым заявителем, уголовное дело было снова возобновлено, и 14 февраля 2007 года, когда государство-ответчик подало свои дополнительные замечания, оно все еще находилось на стадии расследования. В отсутствие какого-либо указания об обратном, Суд полагает, что власти Российской Федерации располагали достаточным количеством времени, чтобы рассмотреть жалобы заявителей во время внутригосударственного расследования. Кроме того, заявители надлежащим образом участвовали в производстве по делу, и, судя по материалам дела, нет оснований полагать, что они не воспользовались всеми доступными внутригосударственными средствами правовой защиты при обжаловании неблагоприятных решений по этому делу.

84. Виду вышесказанного, Суд полагает, что заявители выполнили требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, и отклоняет возражение властей Российской Федерации.

85. Согласно статье 3 Конвенции первый заявитель жаловалась на то, что 25 ноября 1999 года она была неоднократно изнасилована и подвергалась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и прокуратуры. Первый заявитель также жаловалась на то, что органы власти в этом отношении не провели надлежащего расследования. Статья 3 Конвенции гласит следующее:

“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию”.

А. Показания сторон

86. Власти Российской Федерации не согласились с жалобами и заявлениями первого заявителя и утверждали, что 29 апреля 2005 года областная прокуратура возобновила уголовное расследование событий от 25 ноября 1999 года. Они сочли, что на данный момент невозможно прокомментировать эти доводы. В своих дополнительных возражениях они также воздержались от комментариев по существу жалобы.

87. Первый заявитель поддержала свои требования. В частности, она утверждала, что материалы дела содержали достаточно доказательств жестокого обращения и пыток в отношении первого заявителя, и что последующее расследование не отвечало требованиям статьи 3 Конвенции с процессуальной стороны.

В. Мнение Европейского Суда

88. Суд полагает, что необходимо начать рассмотрение показаний первого заявителя в связи с тем, что они поднимают вопрос о процессуальном характере статьи 3 Конвенции и затем вернуться к рассмотрению вопроса по существу согласно этому положению Конвенции.

1. Предположительно ненадлежащее проведение расследования

(а) Наличие аргументированного утверждения о жестоком обращении

89. Для начала Европейский Суд отмечает, что первый заявитель жаловалась на события, произошедшие на следующий за 25 ноября 1999 года день. Следственные органы провели обыски на месте преступления, которые привели к обнаружению двух использованных презервативов и двух тряпок, носящих следы спермы. 25 апреля 2000 года четверым предположительно причастным сотрудникам официально было предъявлено обвинение, и 5 июля 2000 года было подготовлено обвинительное заключение, и дело было передано в суд для рассмотрения по существу.

90. Ввиду доказательств, собранных следственными органами во время предварительного следствия и того факта, что внутригосударственные органы власти сочли эти доказательства достаточно серьезными для предъявления обвинения предположительно причастным сотрудникам и для передачи дела в суд, Европейский Суд полагает, что у первого заявителя было весомое основание утверждать, что она подвергалась жесткому обращению со стороны должностных лиц.

(б) Основные принципы, касающиеся эффективности расследования

91. Европейский Суд напоминает, что при подаче гражданином аргументированного заявления о том, что он или она подвергались жестокому обращению со стороны сотрудников милиции в нарушение статьи 3 Конвенции, это положение, связанное с основной обязанностью государства согласно статье 1 Конвенции “обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в … Конвенции ” , требует проведения эффективного официального расследования. Европейский Суд далее полагает, что для потерпевшего изнасилование является преступлением, носящим явно унижающий достоинство характер, и поэтому подчеркивает процессуальную обязанность государства, возникающую в этом отношении (С.В. против Соединенного Королевства ( S.W. v. the United Kingdom ), решение суда от 22 ноября 1995г., Series A no. 335‑B; К.Р. против Соединенного Королевства ( C.R. v. the United Kingdom ), решение суда от 22 ноября 1995г., Series A no. 335‑C; и М.К. против Болгарии ( M.C. v. Bulgaria ),по жалобе №39272/98, § 153, ECHR 2003‑XII) . Что касается эффективного официального расследования, необходимо, чтобы по его результатам могли быть установлены и наказаны виновные лица(см. Ассенов и другие против Турции (Assenov and Others v. Turkey), решенеие суда от 28 октября 1998г., Reports 1998-VIII, p. 3290, § 102, и Лабита против Италии ( Labita v. Italy ) [GC], по жалобе №26772/95, § 131, ECHR 2000-IV). Минимальные стандарты, касающиеся эффективности расследования, закрепленные в прецедентном праве Европейского Суда, также предусматривают требования о том, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и могло подвергаться общественному контролю, и что компетентные власти должны действовать с примерной рачительностью и расторопностью (см., например, Исаева и другие против России( Isayeva and Others v. Russia ), по жалобам №№57947/00, 57948/00 и 57949/00, §§ 208-13, от 24 февраля 2005г.).

(с) Применение этих принципов

92. Таким образом, возникает вопрос, выполнили ли органы власти свою обязанность провести эффективное официальное расследование по этому делу.

93. Европейский Суд отмечает в этом отношении, что расследование по заявлениям первого заявителя началось, как только она подняла этот вопрос перед компетентными органами и что, по меньшей мере, на первый взгляд, органы власти, по-видимому, действовали с рачительностью и расторопностью. Таким образом, следственные органы произвели обыск на месте преступления, который привел к обнаружению двух использованных презервативов и двух тряпок, носящих следы спермы (см. п.п. 45 и 47). Они также допросили возможных свидетелей и назначили необходимые судебно-медицинские экспертизы собранных вещественных доказательств (см. п.п. 41, 42, 43 и 46). 25 апреля 2000 года, только спустя пять месяцев после происшествия, четверым предположительно причастным сотрудникам официально было предъявлено обвинение, и как только 5 июля 2000 года было подготовлено обвинительное заключение, дело было передано в суд для рассмотрения по существу (см. п. 37).

94. Однако Европейский Суд отмечает, что вслед за предварительным рассмотрением дела 16 августа 2000 года суд первой инстанции обнаружил несколько серьезных нарушений внутригосударственных процессуальных норм, затронувшихfnhjyedib[ права подсудимых, включая имеющие отношение к особой процедуре возбуждения расследования в отношении сотрудников прокуратуры и того факта, что до 25 апреля 2000 года предположительно причастным сотрудникам не был предоставлен уголовно-процессуальный статус обвиняемых, что привело к неприемлемости всех ранее собранных доказательств (см. п. 52). Дело было направлено на новое расследование, а позже прекращено прокуратурой по причине, среди прочего, признания невозможности исправления внутригосударственных процессуальных нарушений, допущенных следователями во время первых пяти месяцев расследования (см. п.п. 58 и 59). Принимая во внимание характер доказательств, признанных неприемлемыми судом первой инстанции, они предположительно не могли быть использованы повторно после направления дела на дополнительное расследование, и при этих обстоятельствах неудивительно, что уголовное дело было, в конечном счете, прекращено за отсутствием состава преступления.

95. Рассмотрев обстоятельства дела, Европейский Суд полагает, что Суд действительно мог бы признать, что органы власти предприняли необходимые меры по установлению и привлечению к ответственности виновных за совершенное преступление и, если бы не нарушения органами власти внутригосударственных процессуальных норм в течение первых пяти месяцев после возбуждения дела, которые, как признали национальные суды, привели к неприемлемости ключевых доказательств (см. п.п. 49, 51-52 и 58-59), производство по делу вполне могло бы соответствовать требованиям процессуального характера статьи 3 Конвенции. Однако остается факт того, что компетентные органы совершили процессуальные ошибки неисправимого характера, которые, в конечном счете, завели в тупик производство по уголовному делу в отношении предположительно причастных сотрудников.

96. В отсутствие каких-либо других правдоподобных объяснений этих упущений от властей Российской Федерации, Суд полагает, что основной причиной этих ошибок является очевидная некомпетентность органов прокуратуры, которые проводили расследование с 26 ноября 1999 года по 5 июля 2000 года.

97. Соответственно, Суд полагает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении утверждений первого заявителя о жестоком обращении.

2. Предположительно жестокое обращение со стороны должностных лиц

98. Теперь Суд вернется к вопросу о том, подвергалась ли первый заявитель жестокому обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

(а) Основные принципы

99. Европейский Суд неоднократно отмечал, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из фундаментальных ценностей демократических обществ и как таковая абсолютно запрещает пытку или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание (см., например, Аксой против Турции ( Aksoy v. Turkey ), решение суда от 18 декабря 1996г., Reports 1996-VI, p. 2278, § 62, и Айдын против Турции ( Aydın v. Turkey ), решение суда от 25 сентября 1997г., Reports 1997‑VI, § 81). Европейский Суд далее отмечает, ссылаясь на свои неоднократные постановления, что органы власти несут ответственность по обеспечению физической неприкосновенности лиц, находящихся под стражей, и что при оценке доказательств Суд, как правило, применяет стандарт доказывания “вне разумного сомнения” (см. Ирландия против Соединенного Королества ( Ireland v. the United Kingdom ) , решение суда от  18 января 1978г., Series A no. 25, pp. 64-65, § 161). Такое доказывание может следовать из совокупности достаточно четких, ясных и последовательных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций фактов. В случае, когда рассматриваемые события целиком или в большей части находятся в ведении властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей в местах содержания под стражей, убедительные презумпции факта будут иметь место тогда, когда речь идет о телесных повреждениях, причиненных этим лицам во время их содержания под стражей.

(b) Оценка доказательств

101. В данном деле первоначальное расследование в отношении событий от 25 ноября 1999 года привело к обнаружению вещественных доказательств, а именно использованные презервативы, один из которых с очень высокой степенью вероятности в 99,9999% содержал следы влагалищных клеток, принадлежавших первому заявителю (см. п.46), и две тряпки со следами спермы (см. п.47), одежда со следами спермы, в которую первый заявитель была предположительно одета во время описываемых событий (см. п.48), одежда, принадлежавшая сотруднику милиции Х. со следами влагалищного эпителия той же группы антигенов, что и у первого заявителя (см. п.44), медицинская справка, подтверждающая попытку первого заявителя вскрыть себе вены и собственноручно написанные показания первого заявителя, в которых она признает себя виновной в инкриминируемых ей деяниях (см. п.43), которые были аргументировано подтверждены отчетом событий первого заявителя в отношении предположительно неоднократного изнасилования и различных видов давления и жестокого обращения со стороны должностных лиц. В действительности, принимая во внимание тот факт, что обвинительное заключение от 5 июля 2000 года было основано, среди прочего, на вышеупомянутых вещественных доказательствах, а также на нескольких решениях о прекращении и возобновлении дела (см. п.п. 58-70), можно сказать, что органы власти пришли к заключению о том, что эти утверждения заслуживают доверия.

102. Затем Европейский Суд отмечает свои выводы, сделанные в отношении процессуальной характера статьи 3 Конвенции (см. п.п.92-97) и тот факт, что национальные суды объявили вышеупомянутые доказательства неприемлемыми только на основании процессуальных ошибок (см. п.п. 51 и 52) и то обстоятельство, что власти Российской Федерации ни на внутригосударственном уровне, ни в Европейском Суде не оспаривали их как ошибочные.

103. Суд ссылается на свою неизменную прецедентную практику в том, что убедительные презумпции факта будут иметь место тогда, когда речь идет о телесных повреждениях, причиненных этим лицам во время содержания под стражей, и что бремя доказывания было изменено и может рассматриваться как возложение на власти обязанности предоставить достаточное и убедительное объяснение данных повреждений (см. Рибич и Салман ( Ribitsch and Salman ), упомянутые выше). Более того, Суд полагает, что в делах, подобных этому, по которым во время расследования были собраны такие впечатляющие доказательства, серьезно и определенно подкрепляющие отчет событий заявителя, государство-ответчик должно нести бремя доказывания и предоставить убедительное объяснение происхождению этих доказательств под страхом признать, что утверждения заявителя о жестоком обращении являются правдивыми и верными.

104. Суд отмечает, что подобных объяснений не было представлено ни на внутригосударственном уровне, ни при рассмотрении дела в Европейском Суде. Не нанося ущерб вопросу об индивидуальной уголовной ответственности предположительных преступников за совершенные ими преступные действия, Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не выполнили бремя доказывания и что не было убедительно установлено, что отчет событий первого заявителя был недостоверным или иным образом ошибочным.

105. Соответственно, Суд принимает описание событий от 25 ноября 1999 года, представленный первый заявителем.

(с) Оценка тяжести актов жестокого обращения

106. Европейский Суд отмечает, что Суд принял факты, представленные первым заявителем, а именно то, что она была арестована должностными лицами и, будучи под стражей, неоднократно изнасилована и подвергалась различным видам жестокого обращения, таких как избиения, удушение и пытки электричеством (см. выше п.105 и п.п. 12-34 в разделе фактов).

107. Суд, ссылаясь на свою прецедентную практику, отмечает, что изнасилование задержанной должностным лицом должно рассматриваться как особо тяжкая и неприемлемая форма жестокого обращения, предоставившая ему свободу действий, при которой преступник мог использовать уязвимость и ослабленное сопротивление потерпевшей. Кроме того, изнасилование оставляет глубокие психологические шрамы у потерпевших, которые не проходят со временем также быстро, как другие виды физического и психологического насилия. Потерпевшая также испытывает острую физическую боль от насильственного проникновения, которое заставляет ее чувствовать себя униженно и оставляет физические и эмоциональные нарушения (см. Айдын ( Aydın ) , упомянутый выше, § 83).

108. Ввиду вышеупомянутого, Суд убежден, что сочетание действий физического насилия, причиненного первому заявителю (см. п.п. 13, 14, 17, 21 и 31-32) и особо тяжких действий неоднократного изнасилования, которому она подвергалась (см. п.п. 14 и 31-32) приравниваются к нарушению статьи 3 Конвенции.

109. Первый заявитель также жаловалась на то, что органы власти не провели надлежащего расследования событий от 25 ноября 1999 года, ссылаясь на статьи 6 и 13 Конвенции.

110. Ввиду вышеупомянутого решения Суда о нарушении процессуального характера статьи 3 Конвенции в отношении неэффективного расследования событий от 25 ноября 1999 года (см. п.97), Европейский Суд полагает, что нет необходимости рассматривать вопрос согласно статьям 6 и 13 Конвенции в отношении обстоятельств данного дела.

111. Второй заявитель также жаловался на то, что 25 ноября 1999 года он подвергался жестокому обращению со стороны должностных лиц и на предположительно неэффективное расследование, проведенное в этом отношении.

А. Показания сторон

112. Власти Российской Федерации не согласились с этими жалобами. Их возражения в основном повторяли те, которые они дали в отношении первого заявителя (см. п.п. 86 и 87).

113. Второй заявитель поддержал свои жалобы.

В. Мнение Европейского Суда

1. Предположительно недостаточное расследование

114. Европейский Суд отмечает, что второму заявителю был предоставлен уголовно-процессуальный статус потерпевшего по делу, возбужденному по жалобе первого заявителя, поданной 26 ноября 1999 года (см. п.35). Кроме того, следственные органы посчитали доказательства по делу достаточными не только для предъявления обвинения в отношении Х. и С. за злоупотребление должностными полномочиями и жестокое обращение со вторым заявителем, но также и для подготовки обвинительного заключения в этом отношении и передачи дела в суд (см. п.37).

115. Ввиду этих оснований Суд полагает, что второй заявитель подал обоснованное заявление о жестоком обращении со стороны должностных лиц.

116. Суд напоминает, что при подаче гражданином аргументированного заявления о том, что он или она подвергались жестокому обращению со стороны сотрудников милиции в нарушение статьи 3 Конвенции, это положение, связанное с основной обязанностью государства согласно статье 1 Конвенции “ обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в … Конвенции ” , требует проведения эффективного официального расследования (см. ранние извлечения из п.91). Таким образом, возникает вопрос, выполнили ли органы власти свою обязанность по проведению эффективного официального расследования по этому делу.

117. Суд отмечает, что он признал нарушение статьи 3 Конвенции в отношении различных недостатков и ошибок, допущенных следственными органами по этому уголовному делу в том, насколько оно затрагивает первого заявителя (см. п.п. 92-97). Принимая во внимание признание этого нарушения и в связи с тем, что условия, указанные в п.95, имели отношение и ко второму заявителю, Суд полагает, что также имело место нарушение статьи 3 Конвенции по поводу неэффективного расследования заявлений второго заявителя о жестоком обращении.

2. Предположительно жестокое обращение со стороны должностных лиц

(а) Оценка доказательств

119. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, Суд отмечает, что второй заявитель жаловался на избиения и удушения с 18:30 до 19:00 25 ноября 1999 года от рук сотрудников милиции (см. п.п.25-28). Суд отмечает, что любое жестокое обращение, которому предположительно подвергался заявитель, должно было оставить на теле следы, которые могли быть осмотрены и подтверждены врачом. Суд далее отмечает, что материалы, имеющиеся в наличии, не содержат какого-либо подобного медицинского подтверждения и не позволяют Суду подкрепить “вне разумного сомнения” отчет событий второго заявителя в этом отношении.

120.Однако Европейский Суд отмечает, что 12 декабря 2006 года Судом был направлен запрос к властям Российской Федерации о предоставлении копии всех материалов расследования, возбужденного по событиям от 25 ноября 1999 года в связи с тем, что Суд счел доказательства, содержащиеся в этих материалах, ключевыми для установления фактов данного дела, в частности, в отношении упомянутых заявлений второго заявителя. В ответ власти Российской Федерации предоставили только копии процессуальных решений о прекращении и возобновлении уголовного дела и отказались предоставить какие-либо другие документы.

121. В связи с тем, что власти Российской Федерации не представили никакого убедительного объяснения своего отказа (см. ниже п.п.128-31) и, принимая во внимание причины, упомянутые выше, Суд полагает, что он может сделать определенные выводы из поведения властей Российской Федерации в этом отношении.

122. Суд полагает, что во время внутригосударственного разбирательства дела второй заявитель представил ясный и убедительный отчет событий от 25 ноября 1999 года, который помимо этого был подкреплен доказательствами, собранными следственными органами. Материал, собранный следственными органами, представлялся достаточным для предъявления обвинения сотрудникам Х. и С. в злоупотреблении должностными полномочиями и жестоком обращении со вторым заявителем и для передачи уголовного дела в этом отношении в суд первой инстанции (см. п.п.38-48). Суд также отмечает, что он не обнаружил никаких материалов, которые могли бы вызвать сомнения в правдоподобности утверждений второго заявителя или информации, предоставленной им. Кроме того, при рассмотрении дела Судом власти Российской Федерации не представили никакого другого отчета событий.

123. Ввиду вышесказанного и принимая во внимание предыдущие заключения в отношении недостатков при проведении расследования и решение принять отчет событий от 25 ноября 1999 года, представленный первым заявителем (см. п.п.102-05), Суд принимает описание событий от 25 ноября 1999 года, представленное вторым заявителем.

(b) Оценка тяжести актов жестокого обращения

124. Суд отмечает, что он принял факты, представленные вторым заявителем, а именно того, что он был задержан сотрудниками милиции и, будучи под стражей, подвергался избиениям руками и ногами и удушению (см. п.п.25-27).

125. Принимая во внимание все обстоятельства дела, такие как протяженность жестокого обращения и влияние на физическое и душевное состояние, Суд приходит к заключению , что с учетом всей длительности, цели и тяжести, жестокое обращение приравнивалось к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

126. Второй заявитель далее жаловался на проведение ненадлежащего расследования, ссылаясь на статьи 6 и 13 Конвенции.

127. Ввиду вышеупомянутого признания нарушения процессуального характера статьи 3 Конвенции в отношении проведения неэффективного расследования событий от 25 ноября 1999 года (см. п.117), Суд полагает, что нет необходимости рассматривать вопрос согласно статьям 6 и 13 Конвенции в этом отношении.

128. Суд напоминает, что имеет крайне важное значение для эффективного функционирования системы индивидуальных обращений, созданной статьей 34 Конвенции, чтобы государства создавали все необходимые условия, чтобы сделать возможным надлежащее и эффективное рассмотрение жалоб (см. Танрыкулу против Турции ( Tanrıkulu v. Turkey ) [GC], по жалобе №23763/94, § 70, ECHR 1999‑IV). Данное обязательство требует от Договаривающихся Государств обеспечения Европейскому Суду всех необходимых условий, когда он проводит расследование для сбора доказательств либо осуществляет свои общие обязанности по рассмотрению жалоб.Непредоставление властями государства-ответчика такой информации, находящейся у них в руках, без удовлетворительных объяснений, может не только заставить прийти к выводу относительно обоснованности утверждений заявителя, но также может негативно отразиться на уровне соблюдения государством обязанностей в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 Статьи 38 Конвенции (см. Тимурташ против Турции ( Timurtaş v. Turkey ), по жалобе №3531/94, § 66, ECHR 2000-VI). В деле, в котором жалоба поднимает вопросы об эффективности расследования, материалы уголовного расследования представляют особую важность для установления фактов и их отсутствие может нанести ущерб надлежащему рассмотрению жалобы Судом как на стадии приемлемости, так и при рассмотрении по существу (см. Танрыкулу ( Tanrıkulu ), упомянутый выше, § 70).

129. Европейский Суд отмечает, что 12 декабря 2006 года Суд направил запрос к властям Российской Федерации о предоставлении копии материалов расследования, возбужденного по событиям от 25 ноября 1999 года. Доказательства, содержащиеся в тех материалах, Суд счел ключевыми для установления фактов в данном деле. В ответ власти Российской Федерации представили только копии процессуальных решений о прекращении и возобновлении уголовного дела. Они отказались предоставлять какие-либо другие документы.

130. Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений, оправдывающих непредставление ключевой информации, запрашиваемой Европейским Судом.

131. Принимая во внимание важность сотрудничества с государством-ответчиком при рассмотрении дела по Конвенции и сложности, связанные с установлением фактов в делах, подобных этому, Суд полагает, что власти Российской Федерации не выполнили своих обязательств по п.1 (а) статьи 38 Конвенции в связи с непредставлением копий документов, запрашиваемых в отношении событий от 25 ноября 1999 года.

 “Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

А. Убытки

133. Первый заявитель потребовала 70,000 евро, второй заявитель потребовал 30,000 евро в качестве компенсации морального вреда.

134. Власти Российской Федерации сочли, что признание нарушения в этом деле представляет собой достаточно справедливую компенсацию.

135. Суд отмечает, что он устанавливал выше, что органы власти подвергли первого заявителя неоднократному изнасилованию и жестокому обращению в нарушение статьи 3 Конвенции. В соответствии с этим положением Суд также установил, что не было проведено эффективного расследования событий от 25 ноября 1999 года в отношении первого заявителя. Принимая во внимание серьезность нарушений Конвенции, а также на основании установленного прецедентного права (см. Айдын ( Aydın ), упомянутый выше, §§ 126-31, Михеев против России ( Mikheyev v. Russia ), по жалобе №77617/01, § 163, от 26 января 2006г., и Сельмуни против Франции ( Selmouni v. France )[GC], по жалобе №25803/94, § 123, ECHR 1999‑V ), Суд присуждает первому заявителю всю требуемую сумму, то есть 70,000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, который может быть наложен на эту сумму.

136. В отношении второго заявителя установлено, что органы власти подвергали его бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции и что также не было проведено эффективного расследования в нарушение этого положения. Ввиду этих заключений Суд присуждает второму заявителю, исходя из принципа справедливости, 10,000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, который может быть наложен на эту сумму.

В. Расходы и издержки

137. Заявители не представили никаких требований в этом отношении, и соответственно Суд ничего не присуждает в отношении расходов и издержек.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

138. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

 НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя в связи с проведением неэффективного расследования событий от 25 ноября 1999 года;

3. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя в связи с ее неоднократным изнасилованием и жестоким обращением со стороны должностных лиц;

4. Постановил, что нет необходимости рассматривать вопрос согласно статьям 6 и 13 Конвенции в отношении жалоб первого заявителя на проведение неэффективного расследования;

5. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении второго заявителя в связи с проведением неэффективного расследования событий от 25 ноября 1999 года;

6. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с жестоким обращением должностных лиц со вторым заявителем;

7. Постановил, что нет необходимости рассматривать вопрос согласно статьям 6 и 13 Конвенции в отношении жалоб второго заявителя на проведение неэффективного расследования;

8. Постановил, что имело место невыполнение требований п.1 (а) статьи 38 Конвенции в том, что власти Российской Федерации отказались предоставить документы по запросу Европейского Суда;

9. Постановил:

(a)  что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить первому заявителю 70,000 евро (семьдесят тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, которые должны быть переведены в российские рубли по курсу на день выплаты, плюс любой налог, который может быть наложен на эту сумму;

(b) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить второму заявителю 10,000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, которые должны быть переведены в российские рубли по курсу на день выплаты, плюс любой налог, который может быть наложен на эту сумму;

(с) что простые проценты по предельной годовой ставке по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;

10. Отклонил остальные требования второго заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 января 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.