ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ЭЛЬДАР ИМАНОВ И АЖДАР ИМАНОВ ПРОТИВ РОССИИ»

(Жалоба № 6887/02)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

16 декабря 2010 года

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.

В деле «Эльдар Иманов и Аледар Иманов против России»,

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Кристос Розакис, Председатель,

Анатолий Ковлер,

Элизабет Штайнер,

Дин Шпильман,

Сверре Эрик Иебенс,

Гиоргио Малинверни,

Георг Николау, судьи,

и Сорен Нильсен, Секретарь секции,

Проведя заседание 25 ноября 2010 года за закрытыми дверями,

Вынес следующее постановление, которое было принято в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1.  Дело было инициировано на основании жалобы, поданной в Европейский суд 4 февраля 2002 года гражданами Российской Федерации Э.Н. Имановым (далее - «первый заявитель») и его братом А.Н. Имановым (далее - «второй заявитель») против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции по защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция»).

2.  Заявителей, которым была предоставлена юридическая помощь, первоначально представляли 3. Бабаев, а затем Н. Абдуллаев, адвокаты, практикующие в Баку. Власти Российской Федерации (далее «Власти») были представлены П. Лаптевым и В. Милинчук, бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.

3.  Заявители утверждали, в частности, что они подверглись жестокому обращению со стороны правоохранительных органов, что расследование их заявлений о жестоком обращении было ненадлежащим и неэффективным, и что они содержались в бесчеловечных условиях.

4.  6 февраля 2007 года Председатель Первой секции принял решение уведомить власти Российской Федерации о поданной жалобе. Суд также решил рассмотреть жалобу по существу, одновременно с решением вопроса об ее приемлемости (Статья 29 § 1).

5.  Власти возразили против совместного изучения вопроса приемлемости и существа жалобы. Суд отклонил возражения Властей после их рассмотрения.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6.  Заявители родились в 1953 и 1962 годах, соответственно, и проживают в г. Баку, Азербайджан.

А. Задержание и жестокое обращение с заявителями

7.  По словам заявителей, 5 сентября 1998 года около 4 часов вечера сотрудники милиции вошли в их дом, провели обыск и изъяли имущество. Сотрудники милиции также обыскали заявителей, надели на них наручники и посадили в патрульную машину. По дороге к машине милиционеры, якобы, били заявителей по шее и спине прикладами и кричали, на них, нецензурно выражаясь.

Сотрудники милиции также направляли оружие на заявителей и кричали, что «всех черных кавказцев надо убивать». Заявители были доставлены в отделение милиции № 1 г. Нижневартовска. О причинах задержания им не сообщили.

8.  Первый заявитель содержался в отделении милиции № 1 г. Нижневартовска более двадцати четырех часов. По его словам, ему не давали ни еды, ни питья, и не позволяли ходить в туалет и спать. Сотрудники милиции несколько раз ударили его по шее и угрожали расправой. 6 сентября 1998 года он был помещен в изолятор временного содержания.

9.  Что касается второго заявителя, через три часа после задержания он был переведен в отделение милиции № 4 г. Нижневартовска. По пути сотрудники милиции нанесли ему множество ударов по голове. Утром 6 сентября 1998 года второй заявитель был переведен в отделение милиции № 3 г. Нижневартовска, где содержался до следующего утра. Ему не разрешали спать и не давали никакой пищи. 7 сентября 1998 года второй заявитель был этапирован в изолятор временного содержания.

10.  По версии Властей, заявители были задержаны 6 сентября 1998 года, В тот же день они были помещены в изолятор временного содержания г. Нижневартовска.

11.  9 сентября 1998 года прокурор г. Нижневартовска санкционировал содержание заявителей под стражей.

12.  15 или 16 сентября 1998 года заявителям было предъявлено обвинение в покушении на убийство мэра г. Нижневартовска.

13.  В ходе следствия заявители, как утверждается, неоднократно подвергались жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, которые пытались заставить их сознаться в совершении преступления. В частности, милиционеры угрожали убить заявителей и их родственников. Они били первого заявителя ногами в область желудка и почек, надевали на него противогаз и заставляли вдыхать сигаретный дым, надевали ему на голову пластиковые мешки и блокировали доступ воздуха, пока он не упал в обморок, после чего его изнасиловали дубинкой. Первый заявитель утверждал, что в результате жестокого обращения у него из ушей шла кровь, и он мочился кровью.

14.  Второй заявитель утверждал, что сотрудники милиции били его по голове, в область желудка и почек, надевали на него пластиковый пакет и душили, а также положили его в наручниках на пол и наступили ему на спину. Также они надевали на него противогаз и заставляли вдыхать сигаретный дым. Несколько раз в сентябре 1998 года сотрудники милиции завязывали ему глаза и клали на пол в милицейской машине. Сотрудник милиции Ш. ногами толкал его головой об пол. Его привезли на кладбище, где сотрудники милиции жестоко обращались с ним и угрожали убить. Они приставили пистолет к его голове и стреляли холостыми патронами.

15.  14 сентября 1998 года второй заявитель был доставлен в отделение милиции № 1 г. Нижневартовска, где его якобы избивали четыре пьяных сотрудника милиции до тех пор, пока он не потерял сознание. Они также угрожали изнасиловать его дубинкой.

16.  15 и 17 сентября 1998 года заявители признались в покушении на убийство. Однако при даче показании в присутствии адвоката они отказались от своих признаний.

17.  25 декабря 2001 года заявители были выпущены на свободу под подписку о невыезде.

18.  13 августа 2002 года производство по уголовному делу в отношении заявителей было прекращено. Следователь отметил, что признания были даны без предоставления юридической защиты, и что заявители жаловались на жестокое обращение. Учитывая, что они действительно получили телесные повреждения в ходе расследования, их признания не могли являться надежными доказательствами. Кроме того, против них не имелось никаких других доказательств.

B. Медицинская документация, относящаяся к делу

1. Первый заявитель

19.  Первый заявитель представил свои медицинские документы из следственного изолятора №ИЗ-68/5 г. Нижневартовска.

20.  Как следует из записей, по прибытии в следственный изолятор 6 октября 1998 года, первый заявитель был осмотрен врачом. Никаких телесных повреждений врачом не было обнаружено.

21.  19 октября 1998 года первый заявитель жаловался врачу следственного изолятора на головные боли, боли в левом запястье, отек запястья и проблемы со слухом. Он также неоднократно жаловался на боль в позвоночнике.

22.  5 апреля 1999 года первому заявителю был сделан рентген. Обследование показало, что у него был деформирован позвонковый диск, возможно, в результате травмы.

23.  В тот же день врачи отметили наличие старых ссадин на запястьях первого заявителя, отеки запястий и пальцев, а также растяжение левого запястья. Ему был поставлен диагноз «посттравматический остеохондроз позвоночника и периартрит плечевого сустава».

24. 4 июля 2001 года первому заявителю был поставлен диагноз «посттравматический спондилит» (воспаление позвонка).

25.  В январе 2002 года, после освобождения, первый заявитель был осмотрен врачами, которые поставили ему диагноз «посттравматическая катаракта, посттравматический артрит левого запястья и дефюрмация позвонкового диска, возможно, травматического происхождения». Они также предполагали наличие перелома запястья.

2. Второй заявитель

26.  Как следует из медицинских записей второго заявителя, 30 октября 1998 года он был доставлен в следственный изолятор ИЗ - 68/5 г. Нижневартовска. Он был осмотрен врачом, который не обнаружил никаких телесных повреждений. Он был вновь осмотрен 8 декабря 1998 года и в неустановленный день в феврале 1999 года. Никаких телесных повреждений не было обнаружено.

27.  В период между 1999 и 2002 гг. заявитель неоднократно жаловался врачу следственного изолятора на головные боли и головокружение. Его медицинские документы не содержат никаких отметок о том, что - эти симптомы были травматического происхождения.

28.  В январе 2002 года, после освобождения, второму заявителю был поставлен диагноз «посттравматическая энцефалопатия» (заболевание головного мозга).

C. Расследование по факту жестокого обращения

1. Расследование по заявлению первого заявителя о жестоком обращении

29.  В неустановленный день первый заявитель подал жалобу в прокуратуру г. Нижневартовска, в которой просил возбудить уголовное дело в отношении сотрудников милиции в связи с жестоким обращением к нему с их стороны.

30.  19 октября 1998 года первый заявитель был осмотрен медицинским экспертом. Эксперт отметил синяк на правом колене, ссадины на лбу, правом колене и запястьях, вывихнутые пальцы на обеих руках и растяжение связок левого плеча.

31.  20 ноября 1998 года прокуратурой г. Нижневартовска было отказано в возбуждении уголовного дела. Несмотря на неоднократные просьбы, заявителю не была предоставлена копия данного постановления.

32.  11 июня 1999 года прокуратурой Ханты-Мансийского АО было отменено постановление от 20 ноября 1998 года и поручено провести дополнительную проверку.

33.  25 июня 1999 года прокуратурой г. Нижневартовска было снова отказано в возбуждении уголовного дела. Копии данного постановления также не были представлены сторонам.

34.  20 августа 1999 года первый заявитель был осмотрен медицинским экспертом, который не нашел следов жестокого обращения.

35.  В период между 1999 и 2002 гг. первый заявитель подал множество жалоб в прокуратуры различных уровней, в которых он подробно описывал жестокое обращение и причиненные ему травмы. В частности, он жаловался на растяжение левой руки и боли в позвоночнике. Он просил возбудить уголовное дело в отношении главы отделения милиции г. Нижневартовска, его заместителя и подчиненных им сотрудников милиции.

36. В октябре 2002 года отделом внутренних дел Ханты-Мансийского АО было проведеня внутренняя проверка. Следователь допросил одного из сотрудников отделения милиции г. Нижневартовска. Он отрицал факт избиения первого заявителя. Других сотрудников, задержавших и допрашивавших заявителей, допросить не удалось, так как они были уволены из милиции и переехали в другой регион Российской Федерации. Также не удалось допросить ни начальника отделения милиции г. Нижневартовска, ни его заместителя, так как они были в отпуске.

37.  Следователь также допросил сокамерников первого заявителя, которые показали, что видели следы побоев на теле первого заявителя и слышали, как он жаловался на жестокое обращение. Один из сотрудников изолятора временного содержания, в который был помещен первый заявитель, также заявил, что он видел многочисленные синяки на коже первого заявителя.

38.  23 октября 2002 года отделом внутренних дел Ханты-Мансийского АО было установлено, что доказательства были противоречивыми и что расследование и медицинская экспертиза были необходимы для проверки утверждений первого заявителя относительно жестокого обращения. Материалы проверки были направлены в прокуратуру Ханты-Мансийского АО.

39.  26 октября 2002 года прокуратурой Ханты-Мансийского АО было отказано в возбуждении уголовного дела со ссылкой на постановление от 25 июня 1999 года. Прокурор отметил, что первый заявитель не представил какой-либо новой информации.

40.  Заявитель подал жалобу в Генеральную прокуратуру Российской Федерации.

41.  Письмом от 9 января 2003 года Управление Генеральной прокуратуры сообщило заявителю, что постановление от 26 октября 2002 года было отменено и что по его заявлению возбуждено уголовное дело.

42.  26 мая 2003 года прокуратурой Ханты-Мансийского АО первый заявитель был признан потерпевшим. Прокурор отметил, что «следствием было установлено, что [первый заявитель] действительно был подвергнут насилию в ходе расследования уголовного дела №..., по которому он выступал обвиняемым».

43.  5 июня 2003 года уголовное производство было приостановлено, поскольку не было возможности установить виновных.

44.  Первый заявитель подал жалобу относительно постановления прокуратуры Ханты-Мансийского АО. 9 марта 2007 года заместитель прокурора Ханты-Мансийского АО подтвердил постановление, указав, что оно было законным.

2. Расследование по заявлению второго заявителя о жестоком обращении

45.  По словам второго заявителя, с момента его задержания и до 8 февраля 1999 года он не имел возможности получить юридическую помощь, и ему не разрешалось отправлять какую-либо корреспонденцию. Таким образом, он был лишен возможности подать жалобу на жестокое обращение. С февраля 1999 года он неоднократно жаловался на жестокое обращение в прокуратуру г. Нижневартовска. Он описал подробности жестокого обращения и назвал сотрудников милиции, которые избили его. Он просил прокуратуру назначить ему медицинскую экспертизу и возбудить уголовное дело в отношении сотрудников милиции. Копии этих жалоб были изъяты должностными лицами следственного изолятора в апреле 1999 года.

46.  24 февраля 1999 года в ответ на жалобы второго заявителя прокуратурой г. Нижневартовска назначена медицинская экспертиза.

47.  6 и 7 мая 1999 года второй заявитель был осмотрен медицинскими экспертами, которые не нашли следов жестокого обращения.

48.  Письмом от 28 мая 1999 года прокуратура Ханты-Мансийского АО сообщила заявителю, что следствием не выявлено каких-либо доказательств жестокого обращения.

49.  10 ноября 1999 года прокуратурой г. Нижневартовска было отказано в возбуждении уголовного дела. Копии данного документа не были представлены сторонам.

50.  Второй заявитель продолжал жаловаться сотрудникам прокуратуры различных уровней на жестокое обращение.

51.  29 июня 2003 года прокуратура г. Нижневартовска повторно отказала в возбуждении уголовного дела в отношении жалоб второго заявителя на жестокое обращение. Прокурор отметил, что у второго заявителя не было травм, и сотрудники милиции, ответственные за уголовное дело против него, отрицали факт его избиения.

52.  Второй заявитель обжаловал постановление в Нижневартовский городской суд. В жалобе он указал, что прокуратура г. Нижневартовска не допросила его сокамерников, которые видели на нем следы побоев.

53.  Письмом от 1 сентября 2003 года прокуратура Ханты-Мансийского АО сообщила второму заявителю, что постановление от 29 июня 2003 года было отменено и была назначена дополнительная проверка, а также что второй заявитель не имеет права на получение информации о результатах расследования, поскольку имеет процессуальный статус свидетеля.

D. Условия содержания заявителей под стражей.

1. Описание условий содержания заявителей, представленное Властями.

54.  По данным Властей, с 5 сентября 1998 года по 25 декабря 2001 года заявителей неоднократно переводили из изолятора временного содержания г. Нижневартовска в следственный изолятор № ИЗ 86/1 в г. Нижневартовске и обратно. Было невозможно установить сроки их содержания в каждом из этих учреждений, поскольку реестры за этот период были уничтожены по истечении сроков хранения. По тем же причинам не было возможности подробно описать условия содержания в каждой камере. Власти, однако, представили некоторые документы с изложением общих условий содержания под стражей в каждом из этих учреждений.

(а) Изолятор временного содержания г. Нижневартовска

55. Как следует из недатированного доклада Министерства внутренних дел, представленного Властями, заявители с перерывами содержались в изоляторе временного содержания г. Нижневартовска в 1998 и 1999 годах. Они содержались в камерах №№ 4 и 8. Камера № 4 имела площадь 6,5 кв.м, и в ней содержалось 2-3 заключенных, в то время как камера № 8 имела площадь

13,6 кв.м, и в ней содержалось 10-11 заключенных. Камеры не были оборудованы унитазами, и в них не было водопровода. В камерах имелась принудительная вентиляция и центральное отопление. Средняя температура воздуха в них была от 19 до 21°С. Уровень освещенности соответствовал нормам. Заключенные были снабжены постельными принадлежностями, посудой, продуктами питания и питьевой водой. Уборка камер проводилась ежедневно. Заключенные имели возможность ежедневных прогулок. В изоляторе временного содержания была медицинская часть. Не было возможности установить, получали ли заявители медицинскую помощь, поскольку медицинские документы были уничтожены по истечении нормативного срока хранения. В докладе говорится, в заключение, что условия содержания заявителей не отвечают требованиям Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

56.  Эта же информация содержится в докладе от 19 апреля 2007 года, подготовленном отделом внутренних дел Ханты-Мансийского АО и представленном Властями.

57.  Далее, как следует из результатов санитарных инспекций, проведенных в 1998, 2000 и 2007 годах, представленных Властями, условия содержания в изоляторе временного содержания г.

Нижневартовска не отвечают санитарным нормам. В частности, он был переполнен, и количество спальных мест было недостаточным, заключенные не были обеспечены чистыми постельными принадлежностями, уровень освещения был ниже установленного законом минимального уровня, из трех имеющихся два душа не работали, стены были ветхими, камеры не были оборудованы умывальниками, вентиляция была недостаточной, а дезинфекция проводилась нерегулярно.

58.  Власти также представили справку, выданную начальником изолятора временного содержания г. Нижневартовска 16 апреля 2007 года. Согласно справке, изолятор временного содержания постоянно переполнен. Хотя изолятор временного содержания рассчитан на содержание тридцати четырех человек, в среднем, в нем находилось пятьдесят заключенных. В камерах нет водопровода, и они не оборудованы унитазами. Заключенные используют алюминиевые баки, чтобы справить нужду. Каждое утро баки опорожняют в яму в прогулочном дворике.

59.  Наконец, Власти представили черно-белые фотографии камер №№ 4 и 8. На фотографиях изображены голые бетонные стены и окна с толстыми металлическими решетками, экранированные деревянными пластинами. В камере № 4 имеются две двухъярусные деревянные койки с матрацами. В камере № 8 есть нары, покрытые одеялами, которые занимают всю площадь камеры, за исключением узкого прохода около 0,5 м в ширину. В обеих камерах есть полки с посудой. В камерах есть также большие алюминиевые баки. Другого оборудования не видно.

(b) Следственный изолятор № ИЗ-86/1 г. Нижневартовска

60.  В соответствии со справкой от 14 сентября 2007 года, выданной управлением следственного изолятора и предоставленной Властями, первый заявитель содержался в камерах №№ 4 и 6, а второй - в камерах №№ 26, 27, 30 и 31. Камера № 4 имела площадь 17,3 кв.м., и в ней, в среднем, содержалось четверо заключенных. Камера № 6 имела площадь 21,5 кв.м., и в ней, в среднем, содержалось пять заключенных. Камера № 26 имела площадь 18,2 кв.м., и в ней, в среднем, содержалось четверо заключенных. Камера № 27 имела площадь 17,8 кв.м., и в ней, в среднем, содержалось четверо заключенных. Камера № 3 имела площадь 15,8 кв.м., и в ней, в среднем, содержалось четверо заключенных. Камера № 31 имела площадь 14,1 кв.м., и в ней, в среднем, содержалось трое заключенных. Невозможно было представить подтверждающие документы, поскольку они были уничтожены по истечении срока хранения.

61.  Из той же справки очевидно, что заключенные, страдающие от инфекционных заболеваний, содержались отдельно от здоровых заключенных. Все заключенные имели отдельные нары и были обеспечены постельными принадлежностями и посудой. Заключенным было разрешено принимать душ раз в неделю, и они имели право на ежедневную часовую прогулку. Они были обеспечены горячим питанием три раза в день. Также они были обеспечены питьевой водой. Заключенные получали необходимую медицинскую помощь по требованию. Все камеры были оборудованы принудительной вентиляцией. Заключенные могли также открывать окна, чтобы самостоятельно проветривать камеры. Камеры были достаточно освещены электрическими лампами. В каждой камере был установлен унитаз и краны с холодной водой. Унитазы были отделены от жилой зоны камеры перегородкой. Все камеры имели центральное отопление. Средняя температура воздуха в них была от 18 до 25°С. Заключенным разрешались свидания с родственниками дважды в месяц. Приведенная выше информация была подтверждена официальным письменным заявлением сотрудников следственного изолятора от 14 сентября 2007 года.

2. Описание заявителями условий их содержания

62.  По словам заявителей, они неоднократно помещались в изолятор временного содержания г. Нижневартовска на длительные периоды времени. Они содержались вместе с задержанными, страдавшими от туберкулеза, ВИЧ и других инфекционных заболеваний. Пища выдавалась раз в день. Никакой медицинской помощи не предоставлялось. В течение всего периода содержания родственникам не было разрешено посещать заявителей. Им Также было запрещено выходить на улицу в прогулочный двор. Их сестра пожаловалась в прокуратуру г. Нижневартовска на запрете на посещения родственников и прогулки. Письмами от 15 декабря 1998 года и 23 марта 1999 года заместитель прокурора г. Нижневартовска подтвердил, что заявителям были запрещены посещения семьи и прогулки.

63.  Заявители описали камеры №№ 4 и 8, в которых они содержались, следующим образом. Камера № 4 была оборудована четырьмя нарами. В ней содержалось от пяти до девяти заключенных. Камера № 8 имела площадь около 18 кв.м. В ней содержалось от четырнадцати до двадцати шести заключенных. Она была оснащена нарами 2 на 2,5 метра. Поскольку на ней не помещались все заключенные, некоторые из них были вынуждены спать на полу. Заключенным не выдавалось постельное белье. Унитаза не было, и заключенные использовали металлическое ведро, чтобы справить нужду. Ведро было грязным и не было отделено от остальной части камеры какой-либо перегородкой. В обеих камерах было чрезвычайно душно и дымно. В них кишели тараканы, вши и крысы. Заключенным было разрешено принимать холодный душ раз в неделю. Первому заявителю не оказывали лечение гипертонии, простатита и кожных заболеваний.

64.  26 августа 1999 года адвокат первого заявителя подал жалобу в прокуратуру Ханты-Мансийского АО о том, что первый заявитель содержался в бесчеловечных условиях. В частности, его содержание под стражей в изоляторе временного содержания в течение почти года нарушило положения Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», в соответствии с которым никто не может содержаться в изоляторе временного содержания более десяти дней в месяц. Первый заявитель не был обеспечен постельными принадлежностями, не имел возможности выходить на прогулки и был лишен медицинской

помощи. Ответа он, очевидно, так и не получил.

E. Разбирательства относительно компенсации

1. Первый заявитель

65.  В ноябре 2003 года первый заявитель обратился в суд с иском к Министерству Финансов о взыскании имущественного ущерба и материального вреда, причиненных ему в результате незаконного преследования и содержания под стражей, как утверждается, в бесчеловечных условиях а также жестокого обращения. Он описал подробности жестокого обращения с ним и условий его содержания под стражей в изоляторе временного содержания. Наконец, он просил компенсации потери заработка и его имущества, которое было изъято и, предположительно, уничтожено милицией.

66.  24 марта 2004 года Нижневартовский городской суд Ханты-Мансийского АО частично удовлетворил его претензии. Он присудил первому заявителю 751 632,68 российских рублей в качестве возмещения потери заработка (сумма была рассчитана на основе справки с места работы со сведениями о его зарплате до задержания), 20 000 000 (двадцать миллионов) рублей в качестве компенсации морального вреда в результате незаконного задержания, бесчеловечных условий содержания под стражей, «которые, как [было] хорошо известно, не соответствовали санитарно-гигиеническим нормам» и ущерба его репутации, а также 180 725 рублей в качестве возмещения судебных издержек и расходов. Суд отклонил его требования о компенсации в отношении жестокого обращения как необоснованные. Он также отклонил требования о компенсации за изъятые или уничтоженные вещи, потому что он не доказал свое право собственности.

67.  14 октября 2004 года Ханты-Мансийский областной суд постановил в порядке кассационного производства, что первый заявитель не доказал, что условия его содержания были бесчеловечными или что какой-либо вред был нанесен его репутации. Таким образом, он сократил сумму компенсации морального вреда до 500 000 рублей (примерно 13 945 евро). Кроме того, он отменил возмещение потери заработка, поскольку налоговые органы не располагали данными о размере его заработной платы до задержания. Суд оставил в силе остальную часть постановления.

2. Второй заявитель

68.  Второй заявитель также обратился в суд с исковыми требованиями к Министерству финансов. Представленные им требования были аналогичны требованиям первого заявителя.

69.  12 марта 2004 года Нижневартовский городской суд Ханты-Мансийского АО частично удовлетворил его претензии. Он присудил второму заявителю 619 444,34 рублей в качестве возмещения потери заработка и 20 000 000 рублей в качестве компенсации морального вреда в результате незаконного задержания, бесчеловечных условий содержания под стражей, «которые, как [было] хорошо известно, не соответствовали санитарно-гигиеническим нормам» и вреда его репутации. Суд отклонил оставшуюся часть его требований о компенсации материального ущерба как необоснованные.

70.  Второй заявитель обжаловал это решение. В частности, он жаловался, что суд первой инстанции не присудил ему никакой – компенсации за жестокое обращение.

71.  10 июня 2004 года Ханты-Мансийский областной суд постановил в порядке кассационного производства, что второй заявитель не доказал, что с ним жестоко обращались, что условия его содержания были бесчеловечными или что какой-либо вред был нанесен его репутации. Таким образом, он сократил сумму компенсации морального вреда до 600 000 рублей. Кроме того, он отменил возмещение потери заработка, поскольку налоговые органы не располагали данными о размере его заработной платы до задержания. Суд оставил в силе остальную часть постановления.

72. 10 декабря 2004 года президиум Ханты-Мансийского областного суда счел сумму возмещения чрезмерной и сократил компенсацию морального вреда до 200 000 рублей (примерно 5 360 евро).

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

А. Законодательные требования относительно условий содержания под стражей

73. Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (№ 103-ФЗ от 15 июля 1995 года) предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые, находящиеся под стражей в ожидании расследования и судебного разбирательства, содержатся в следственных изоляторах (статья 8). Они могут быть переведены в изоляторы временного содержания (ИВС), если это необходимо в целях следствия или судебного разбирательства и если перевозки из следственного изолятора в отделение милиции или здание суда не представляются возможными из-за расстояния между ними. Такое содержание под стражей в изоляторе временного содержания не может превышать десяти дней в течение месяца (статья 13).

74.  Подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации (статья 22 Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»). Подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляется индивидуальное спальное место, постельные принадлежности, посуда, столовые приборы и туалетные принадлежности. Норма персонального пространства в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров (статья 23).

75.  В соответствии с Правилами внутреннего распорядка ИВС, утвержденными приказом № 41 Министерства внутренних дел Российской Федерации от 26 января 1996 года (в силе на момент задержания заявителей), на одного задержанного должно отводиться четыре квадратных метра жилой площади (п. 3.3 Правил). Все камеры должны быть оборудованы столом, унитазом, кранами с проточной водой, полкой для туалетных принадлежностей, емкостью для питьевой воды, радио и мусорной корзиной (п. 3.2 Правил). Кроме того, в Правилах содержатся положения о праве задержанных на прогулку, по крайней мере, один час в день в специально отведенном для упражнений месте (ип. 6.1, 6.40 и 6.43 Правил).

B. Уголовно-правовые средства защиты против жестокого обращения

1. Соответствующие уголовные преступления

76. Злоупотребление служебным положением, связанное с применением насилия и оружия или причинением серьезных последствий, наказываются лишением свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности на срок до трех лет (пункт 3 (а, б, в) статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации).

2. Расследование уголовных преступлений

77. До 1 июля 2002 года расследование уголовных преступлений регулировалось Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР от 27 октября 1960 года («старым УПК»). По старому УПК уголовное расследование могло быть начато следователем по жалобе гражданина или по собственной инициативе следственных органов в случаях, когда имелись основания предполагать совершение преступления (статьи 108 и 125). Прокурор отвечал за общий надзор за расследованием и мог отдавать распоряжения о проведении специальных следственных мероприятий, передавать дело от одного следователя к другому или распоряжаться о дополнительном расследовании (статьи 210 и 211). При отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела прокурор или следователь издавали соответствующее постановление, которое вручалось заинтересованной стороне. Постановление могло быть обжаловано перед вышестоящим прокурором или в суде общей юрисдикции (статьи 113 и 209).

78.  Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1 июля 2002 года (Закон № 174-ФЗ от 18 декабря 2001 года, далее - «УПК») гласит, что уголовное дело может быть возбуждено следователем или прокурором на основании заявления лица (статьи 140 и 146). На протяжении трех дней с момента получения такого заявления следователь или прокурор обязаны провести доследственную проверку и вынести одно из следующих постановлений: (1) о возбуждении уголовного дела при наличии достаточных оснований указывающих на признаки совершения преступления; (2) об отказе в возбуждении уголовного дела, если в результате рассмотрения не было обнаружено оснований для начала уголовного расследования; или (3) о передаче заявления компетентному следственному органу. О принятом решении сообщается заявителю. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела может быть обжаловано перед вышестоящим прокурором или в суде общей юрисдикции (статьи 144, 145 и 148). Прокурор отвечает за общий надзор за расследованием (статья 37). Он может отдавать распоряжения о проведении специальных следственных мероприятий, передавать дело от одного следователя к другому или распоряжаться о дополнительном расследовании. Статья 125 УПК устанавливает право на судебный пересмотр постановлений следователя и прокурора, которые могут нарушить конституционные права участников производства по делу или воспрепятствовать доступу к суду.

C. Гражданско-правовые средства защиты от незаконных действий государственных должностных лиц

79.  Пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. В соответствии со статьей 1069, государственный орган или должностное лицо этого органа должны возместить вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия). Вред возмещается за счет федеральной или региональной казны. Статьи 151 и 1099-1101 Гражданского кодекса предусматривают компенсацию морального вреда. Статья 1099 устанавливает, в частности, что моральный вред должен быть компенсирован независимо от какого-либо возмещения материального ущерба.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ КАСАТЕЛЬНО ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ С ПЕРВЫМ ЗАЯВИТЕЛЕМ

80. Первый заявитель жаловался, что в ходе расследования по уголовному делу против него он неоднократно подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что власти не провели эффективного расследования его утверждений о жестоком обращении. Он опирался на статью 3 Конвенции, которая гласит следующее:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию».

А. Доводы сторон

81. Власти заявили, что местные власти провели тщательное расследование в связи с утверждениями первого заявителя о жестоком обращении. В частности, 5 января 2003 года было возбуждено уголовное дело, и первый заявитель был признан потерпевшим. Первый заявитель, его родственники, сокамерники, а также сотрудники отделения милиции г. Нижневартовска были допрошены. Сотрудники милиции отрицали факт избиения первого заявителя, а показания родственников и сокамерников были ненадежными, поскольку они не были свидетелями жестокого обращения и получили информацию от первого заявителя. Кроме того, медицинское обследование 5 февраля 2003 года было неспособно точно установить происхождение заболеваний спинного мозга и левого запястья первого заявителя. Они могли быть результатом травмы, чрезмерной физической активности или проблем с метаболизмом. Доказательства, собранные национальными властями, следовательно, не позволяют установить «вне разумных сомнений», что травмы первому заявителю были нанесены сотрудниками милиции. Невозможно также было установить виновных в предполагаемом жестоком обращении, поскольку первый заявитель не назвал и не описал их.

82. Заявитель настаивал на своих жалобах.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

83. Европейский Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каком-либо ином основании. Следовательно, она является приемлемой.

2. Существо жалобы

а) Общие принципы

(i) Относительно материальных обязательств

84.  Как неоднократно повторял Европейский Суд, статья 3 закрепляет одну из основных ценностей демократического общества. Даже при наличии чрезвычайных обстоятельств, как, например, борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция в абсолютной форме запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от поведения потерпевшего (см. дело «Лабита против Италии» {Labita v. Italy) [GC], № 26772/95, § 119, ECHR 2000-ГУ, и «Чахал против Соединенного Королевства» {Chahal v. the United Kingdom), 15 ноября 1996 года, § 79, «Обзоры постановлений и решений» 1996-V).

85. Жестокое обращение должно отвечать минимальному уровню жестокости, при условии соответствия статье 3. Оценка такого минимального уровня относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких как: длительность обращения, его физические и ментальные последствия и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья потерпевшего (см. Labita, цитировалось выше, § 120). Суд полагает, что обращение считается «бесчеловечным», если, среди прочего, оно было преднамеренным, длилось несколько часов подряд и причинило фактическое телесное повреждение или сильное психологическое или душевное страдание, а «унижающим» оно считается, если оно стало причиной появления у потерпевших чувства страха, тревоги и неполноценности, которые могли их унизить. Для того чтобы наказание или обращение, связанные с ним, считались «бесчеловечными» или «унижающими», страдание или унижение должны в любом случае быть выше, чем неизбежный элемент страдания или унижения, связанный с данной формой законного обращения или наказания. Вопрос о том, преследовалась ли цель унизить или оскорбить жертву, является еще одним фактором, который необходимо принять во внимание, но отсутствие такой цели не может окончательно исключить признание нарушения статьи 3 (см. дело «В. против Соединенного Королевства» (К v. the United Kingdom) [GC], № 24888/94, § 71, ECHR 1999-IX).

86. В контексте ситуации задержанных, Суд подчеркнул, что содержащиеся под стражей лица находятся в уязвимом положении, и что в обязанность властей входит защита их физического благополучия (см. дело «Тарариева против России», № 4353/03, § 73, ECHR 2006-...; «Сарбан против Молдовы» (Sarban v. Moldova), № 3456/05, § 77, от 4 октября 2005 года; и «Муисель против Франции» (Mouisel v. France), № 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX). В отношении лица, лишенного свободы, любое применение физической силы, которое не было обусловлено его собственным поведением, унижает человеческое достоинство и, в принципе, представляет собой нарушение права, закрепленного в статье 3 Конвенции (см. дело «Шейдаев против России», № 65859/01, § 59, от 7 декабря 2006 года; «Рибич против Австрии» (Ribitsch v. Austria), от 4 декабря 1995 года, § 38, Series А № 336; и «Крастанов против Болгарии» (Krastanov v. Bulgaria), № 50222/99, § 53, от 30 сентября 2004 года).

87. Европейский Суд далее напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. Оценивая доказательства, Суд в целом исходил из критерия доказанности «при отсутствии обоснованного сомнения» (см. дело «Ирландия против Соединенного Королевства» (Ireland v. The United Kingdom), от 18 января 1978 года, § 161, Series А № 25). Однако доказательство, отвечающее указанному принципу, может вытекать из одновременного наличия двух и более достаточно обоснованных, очевидных и согласующихся выводов и заключений или схожих не опровергнутых фактических презумпций. В случае, если события в деле полностью или по большей части находятся в сфере исключительной осведомленности властей, как в деле, где фигурируют лица, находящиеся под их контролем под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, получаемых во время нахождения под стражей. В тех случаях, когда лицо, заключенное правоохранительными органами под стражу в добром здравии, на момент освобождения имеет телесные повреждения, на государстве лежит обязанность представить убедительные объяснения причин возникновения таких повреждений (см. дело «Салман против Турции» (Salman v. Turkey) [GC], № 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Ribitsch, цитировалось выше, § 34).

(ii) Относительно процессуальных обязательств

88.  Когда гражданин представляет спорное утверждение о том, что он был подвергнут жестокому обращению в нарушение статьи 3, это положение, понимаемое в сочетании с общей обязанностью Государства в соответствии со статьей 1 Конвенции «обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в ... Конвенции», предполагает проведение эффективного официального расследования. Обязательство по проведению расследования «касается не результата, а используемых средств»: Не всякое расследование должно обязательно быть успешным или прийти к выводу, который совпадает с описанием заявителя произошедших событий, однако, оно должно быть, в принципе, способно привести к установлению истины по делу и, если обвинения подтвердятся, к выявлению и наказанию лиц, ответственных за нарушение (см. дело «Пол и Одри Эдварде против Соединенного Королевства» (Paul and Audrey Edwards v. the United Kingdom), № 46477/99, § 71, ECHR 2002-II, и «Махмут Кайа против Турции» (Mahmut Kaya v. Turkey), № 22535/93, § 124, ECHR 2000-Ш).

89.  Расследование относительно предполагаемого жестокого обращения должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда делать серьезную попытку выяснить, что произошло, и не должны полагаться на поспешные или необоснованные выводы для завершения расследования или в качестве основы для вынесения решений (см. дело «Ассенов и другие против Болгарии» (Assenov and Others v. Bulgaria), от 28 октября 1998 года., §§ 103 и след., Сборник решений 1998-УШ). Они должны предпринимать возможные разумные действия для обеспечения доказательств в отношении происшествия, включая inter alia (помимо прочего) получение свидетельских показаний и результатов судебно-медицинских экспертиз (см., mutatis mutandis (с учетом необходимых изменений), Salman, цитировалось выше, § 106; «Танрикулу против Турции» (Tanrikulu v. Turkey) [GC], № 23763/94, ECHR 1999-IV, § 104 и след.; и «Гул против Турции» (Gul v. Turkey), № 22676/93, § 89, от 14 декабря 2000 года). Любой недостаток расследования, снижающий вероятность установления причины травм или личностей виновных, может привести к выводу о том, что расследование не соответствует требуемому уровню эффективности.

90.  Кроме того, расследование должно быть неотложным. В случаях, в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции, когда эффективность официального расследования находится под вопросом, Суд зачастую оценивал оперативность реагирования властей на жалобы в соответствующий момент времени (см. Labita, цитировалось выше, § 133). Рассматривались вопросы начала расследования, задержек в проведении допросов (см. дело «Тимуртас против Турции» (Timurtas v. Turkey), № 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI, и «Текин против Турции» (Tekin v. Turkey), от 9 июня 1998 года, § 67, Сборник решений 1998-IV), и времени, которое заняло предварительное расследование (см. дело «Инделикато против Италии» (Indelicate v, Italy), № 3 И 43/96, § 37, от 18 октября 2001 года).

(b) Применение указанных принципов к настоящему делу

(i) Предполагаемое жестокое обращение с первым заявителем

91.  Суд отмечает, что осмотр 19 октября 1998 года, проведенный специалистами почти через полтора месяца после задержания первого заявителя, выявил ушиб и ссадины на лице и теле, растяжение связок плеча и травмы пальцев обеих рук (см. пункт 30 выше). Власти не утверждали, что эти травмы могли быть получены до задержания заявителя. Таким образом, Суд убежден, что первый заявитель получил эти травмы, находясь под стражей.

92.  Суд далее отмечает, что местные власти установили, что первый заявитель был подвергнут насилию в период расследования уголовного дела в отношении него (см. пункт 42 выше). Он не видит никаких оснований сомневаться в этом обстоятельстве. Хотя в своих замечаниях Власти, видимо, ставили под вопрос выводы прокуратуры, утверждая, что собранные доказательства были недостаточными, чтобы установить вне всяких разумных сомнений, что первый заявитель был подвергнут жестокому обращению со стороны милиции, они не представили никакого альтернативного объяснения травмам, полученным первым заявителем. Принимая во внимание обязательство властей нести ответственность за вред, причиненный лицам, находящимся под их контролем под стражей, и в отсутствие убедительных и правдоподобных объяснений Властей в данном случае, Суд считает установленным в соответствии со стандартом требуемых доказательств в судебном разбирательстве со ссылкой на Конвенцию, что травмы первого заявителя явились результатом обращения, на которое он жаловался и за которое Власти несут ответственность (см. дело «Мехмет Эммин Юксел против Турции» (Mehmet Emin Yuksel v. Turkey), № 40154/98, § 30, от 20 июля 2004 года).

93. Далее суд определяет, достигло ли обращение, на которое жаловался заявитель, минимального уровня жестокости таким образом, чтобы подпадать под действие статьи 3. Расположение травм показывает, что первого заявителя били, по крайней мере, несколько раз по лицу и телу. Такое обращение неизбежно вызвало у него моральные и физические страдания. Это также привело к устойчивому расстройству его здоровья. Действительно, его медицинские документы показывают, что спустя много месяцев после жестокого обращения он продолжал страдать от его последствий, в частности, от деформации позвонкового диска и развившегося посттравматического артрита плечевого и запястного суставов (см. пункты 22-25 выше). Кроме того, представляется, что применение силы имело целью унижение первого заявителя, принуждение его к подчинению и признанию в совершении уголовного преступления, которого он не совершал (см. пункты 16-18 выше).

94.  Таким образом, Суд считает, что обращение, которому подвергся заявитель, было достаточно серьезным, чтобы считать его бесчеловечным и унижающим достоинство. Соответственно, с учетом характера и степени травмы первого заявителя, Суд считает, что Государство несет ответственность в соответствии со статьей 3 за бесчеловечное и унижающее достоинство обращение с первым заявителем со стороны сотрудников милиции, и что имело место нарушение этого положения.

(ii) Эффективность расследования

95.  На основе доказательств, представленных в данном деле, Суд установил, что Государство-ответчик несет ответственность согласно статье 3 за жестокое обращение с заявителем (см. пункт 94 выше). Жалоба заявителя в этом отношении является, таким образом, «спорной». Из этого следует, что власти обязаны провести эффективное расследование обстоятельств, при которых заявитель получил травмы (см. Krastanov, цитировалось выше, § 58).

96.  Для начала Суд отмечает, что материалы расследования были предоставлены Властями в неполном объеме. Поэтому он должен оценить эффективность расследования на основе очень скудной информации, представленной Властями, и нескольких документов, имеющихся у первого заявителя, которые он представил в Суд.

97.  Суд отмечает, что первый заявитель впервые пожаловался на жестокое обращение в сентябре или начале октября 1998 года. Видимо, в ответ на его жалобы, медицинский осмотр был проведен 19 октября 1998 года, который, очевидно, подтвердил его заявления, выявив многочисленные травмы у него на теле (см. пункт 30 выше). Нет, однако, никаких доказательств того, что было проведено какая-либо дальнейшая проверка. Через месяц после этого местные власти вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Первый заявитель не получил копию этого постановления, и поэтому был лишен возможности узнать причины отказа и обжаловать его. Семь месяцев спустя это решение было отменено вышестоящим прокурором, который поручил провести дополнительную проверку. Суд не имеет возможности оценить эффективность этой проверки, поскольку Власти не представили никаких связанных с ней документов. Проверка завершилась новым отказом в возбуждении уголовного дела, копия которого не была представлена в Суд.

98.  Похоже, что, несмотря на неоднократные просьбы первого заявителя о проведении дополнительной проверки, никаких дальнейших действий не было предпринято до октября 2002 года, когда областное Управление внутренних дел инициировала проведение внутренней проверки по его заявлениям о жестоком обращении. Суд, однако, считает, что внутренняя проверка не может рассматриваться в качестве эффективного средства для целей статьи 3, так как она была проведена УВД, иерархически связанным с сотрудниками милиции, участвовавшими в инциденте. Она, таким образом, не была достаточно независимой (см. дело «Яшар против Бывшей югославской Республики Македония» (Jasar v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) (dec), № 69908/01, от 11 апреля 2006 года).

99.  Суд принимает во внимание тот факт, что уголовное расследование, в конечном счете, было начато в январе 2003 года, то есть более чем через четыре года после первой жалобы о жестоком обращении, поданной первым заявителем. По мнению Суда, запоздалое возбуждение уголовного дела привело к потере драгоценного времени, которое не могло не оказать негативного влияния на ход расследования (см. дело «Михеев против России», № 77617/01, § 114, от 26 января 2006 года).

100.  Кроме того, Суд должен оценить объем следственных мер, принятых в ходе уголовного судопроизводства. Важно отметить, что Властями не было представлено никаких документов, касающихся расследования. В своих доводах они утверждали, что органы прокуратуры допрашивали первого заявителя, его родственников, его сокамерников и сотрудников отделения милиции г. Нижневартовска, а также организовали проведение медицинской экспертизы. Однако в отсутствие соответствующих документов невозможно не только установить, когда эти следственные действия были предприняты, но были ли они предпринять вообще (см., с аналогичными рассуждениями, дело «Сатабаева против России», № 21486/06, § 123, от 29 октября 2009 года).

101.  Наконец, Суд отмечает, что хотя прокуратура обнаружила, что утверждения первого заявителя о жестоком обращении были подтверждены доказательствами, она приостановила уголовное дело, потому что не смогла установить виновных. Однако Власти не объяснили, какие меры были приняты властями для выявления возможных подозреваемых. Нет никаких доказательств того, что были организованы какие-либо процедуры опознания или очные ставки с сотрудниками отделения милиции г. Нижневартовска. Таким образом, Суд не убежден, что национальные власти приняли все разумные меры, имеющиеся в их распоряжении, для выявления и наказания лиц, ответственных за жестокое обращение. Он также отмечает, что расследование уголовного дела было приостановлено 5 июня 2003 года и что никаких следственных мер, по-видимому, не было принято в этот период.

102.  Суд считает, что местные власти инициировали расследование в связи с утверждениями первого заявителя о жестоком обращении со стороны милиции. Однако он считает, что расследование не проводилось с достаточной тщательностью, и что власти показали отсутствие намерения привлечь виновных к ответственности. Действительно, более чем за двенадцать лет после событий, на которые заявитель жаловался, никто не был привлечен к ответственности, несмотря на то, что были обнаружены доказательства, подтверждающие обвинения первого заявителя. Таким образом, расследование не может считаться «эффективным» (см., с аналогичными рассуждениями, «Селмуни против Франции» (Selmouni v. France) [GC], № 25803/94, §§ 78 и 79, ECHR 1999-V).

103.  Таким образом, была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ СО ВТОРЫМ ЗАЯВИТЕЛЕМ

104.  Второй заявитель также жаловался, что был подвергнут жестокому обращению со стороны государственных должностных лиц, и что расследование его утверждений о жестоком обращении было неэффективным. Он опирался на статью 3 Конвенции.

А. Заявления сторон

105.  Власти не представили каких-либо замечаний в отношении второго заявителя.

106.  Второй заявитель настаивал на своих жалобах. Он утверждал, что его пытали в течение многих дней с целью получения признания. Его утверждения о жестоком обращении не были расследованы надлежащим образом. В частности, несмотря на его многочисленные просьбы, прокуратура не организовала медицинскую экспертизу и не допросила свидетелей. Он также отметил, что Власти не предоставили материалы следствия, не представив этому убедительных причин.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

107.  Европейский Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каком-либо ином основании. Следовательно, она является приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Предполагаемое жестокое обращение со вторым заявителем

108.  Суд отмечает, прежде всего, сходство между ситуациями первого и второго заявителей. Второй заявитель был задержан в тот же день, что и первый заявитель, и они были доставлены в отделение милиции вместе. Впоследствии они содержались в одном изоляторе временного содержания в течение длительного периода времени. Их описания жестокого обращения, которому они были подвергнуты в течение этого времени, во многом совпадают. Следует также отметить, что они оба признались в убийстве, которого не совершали, а затем отказались от своих признаний. Учитывая то, что уже было установлено Судом на основе доказательств, представленных первым заявителем в отношении того, что он подвергался жестокому обращению со стороны сотрудников милиции (см. пункт 94 выше), Суд склонен поверить аналогичным утверждениям второго заявителя о жестоком обращении.

109.  Кроме того, верным является тот факт, что во время осмотра второго заявителя врачом следственного изолятора никаких следов травм не было отмечено (см. пункт 26 выше). Однако сразу же после освобождения второго заявителя ему был поставлен диагноз «посттравматическая энцефалопатия» (см. пункт 28 выше). Учитывая, что Власти не утверждали, что травма могла появиться до задержания, и не дали объяснений ее появлению, Суд пришел к выводу, что она была нанесена второму заявителю во время содержания под стражей и в обстоятельствах, описанных им.

110.  Учитывая сходство ситуаций первого и второго заявителей и отсутствие убедительных и правдоподобных объяснений со стороны Властей относительно вреда, причиненного второму заявителю, когда тот находился под их контролем, Суд считает, что Государство несет ответственность по статье 3 относительно бесчеловечного и унижающего достоинство обращения со вторым заявителем со стороны сотрудников милиции и что имело место нарушение этого положения.

(b) Эффективность расследования

111.  С учетом своего заключения, сделанного в пункте 110 выше, Суд считает жалобу второго заявителя на жестокое обращение «спорной». Таким образом, власти обязаны провести эффективное расследование в отношении его заявлений о жестоком обращении.

112.  Суд отмечает, что второй заявитель жаловался на жестокость сотрудников милиции в первый раз в феврале 1999 года, то есть через несколько месяцев после предполагаемого жестокого обращения. Тем не менее, он считает, что второй заявитель не может быть обвинен в подрыве эффективности расследования запоздалым обращением в компетентные национальные органы власти. Суд неоднократно подчеркивал, что лица, содержащиеся под стражей, часто находятся в стрессовой ситуации и могут быть уязвимы к давлению (см. дело «Маммадов против Азербайджана», № 34445/04, § 74, от 11 января 2007 года). Он принимает к сведению утверждение второго заявителя, которое не оспаривалось Властями, что до февраля 1999 года он не имел доступа к юридической защите, и ему не было разрешено вступать в переписку с внешним миром (см. пункт 45 выше). Второй заявитель, таким образом, не имел возможности довести свои жалобы о жестоком обращении непосредственно до сведения властей.

113.  Кроме того, только в мае 1999 года, через три месяца после того, как второй заявитель подал жалобу на жестокое обращение в прокуратуру, местные власти организовали его медицинское обследование. Суд отмечает в этой связи, что потерпевшему чрезвычайно трудно обосновать утверждения о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции, если он или она были изолированы от внешнего мира, не имели доступа к врачам, адвокатам, семье или друзьям, которые могли бы оказать поддержку и собрать необходимые доказательства (см. дело «Аксой против Турции» (Aksoy v. Turkey), от 18 декабря 1996 года, § 97, Сборник решений 1996-VI). Власти должны принягь все разумные меры, чтобы обеспечить сохранность доказательств, касающихся инцидента, включая, в частности, результаты судебной экспертизы (см. дело «Бати и другие против Турции» (Bati and Others v. Turkey), №№ 33097/96 и 57834/00, § 134, ECHR 2004-IV (выдержки)). Таким образом, Суд считает, что неспособность своевременно сохранить вещественные доказательства была одним из важных факторов, негативно повлиявших на эффективность расследования в данном деле. Своевременное медицинское обследование могло позволить медицинскому эксперту определить, были ли второму заявителю нанесены какие-либо травмы в обстоятельствах, описанных им.

114.  Суд также отмечает, что органами прокуратуры, в конечном счете, была проведена предварительная проверка, которая длилась с мая по ноябрь 1999 года и которая не привела к уголовному преследованию конкретных лиц. Учитывая, что никаких документов, касающихся расследования, властями представлено не было, невозможно установить, какие следственные действия были предприняты (см. пункт 100 выше с аналогичными рассуждениями в отношении первого заявителя). Дополнительная проверка была, по-видимому, проведена в июне 2003 года. Однако из материалов, представленных в распоряжение суда, следует, что она была ограничена допросами сотрудников милиции, ответственных за уголовное производство в отношении второго заявителя. Нет никаких доказательств в документах, представленных Властями, что были приняты какие-либо иные следственные меры. В этих обстоятельствах Суд не может не прийти к выводу, что расследование было неэффективным.

115.  Суд напоминает в этой связи, что второй заявитель полностью зависел от прокурора в вопросе сбора доказательств, необходимых для подтверждения его жалобы. Прокурор обладал юридическими полномочиями для допроса сотрудников милиции, вызова свидетелей, посещения места происшествия, сбора вещественных доказательств и принятия всех других важных шагов в целях установления истины в отношении второго заявителя. Его роль имела исключительно важное значение не только для уголовного производства в отношении возможных виновных в совершении преступлений, но и для использования вторым заявителем других средств для возмещения вреда, который он, предположительно, понес (см. дело Максимова, цитировалось выше, § 86).

116.  Наконец, Суд отмечает, что второму заявителю не был предоставлен процессуальный статус потерпевшего, и он участвовал в расследовании в качестве свидетеля. Этот факт ограничил его участие в расследовании и не позволил ему осуществлять права, связанные с процессуальным статусом потерпевшего, в том числе права на подачу заявлений или право задавать вопросы медицинскому эксперту. Суд особенно поражен заявлением прокурора о том, что, имея процессуальный статус свидетеля, второй заявитель не имел права на получение информации о результатах расследования (см. пункт 53 выше). Поэтому невозможно утверждать, что права второго заявителя на эффективное участие в расследовании были защищены (ср. дело «Денис Васильев против России», № 32704/04, § 126, от 17 декабря 2009 года).

117.  Ввиду вышеизложенных соображений, Суд считает, что расследование предполагаемого факта жестокого обращения было начато с опозданием, что объем принятых мер был недостаточным и что процессуальные права второго заявителя не были защищены. Соответственно, расследование вопроса местными властями не может считаться «эффективным». Таким образом, была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ УСЛОВИЙ СОДЕРЖАНИЯ ЗАЯВИТЕЛЕЙ ПОД СТРАЖЕЙ

118.  Заявители также жаловались, что в условиях их содержания под стражей в изоляторе временного содержания в г. Нижневартовске имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

А. Объяснения сторон

119.  Власти признали, что условия содержания заявителей в изоляторе временного содержания г. Нижневартовска не соответствовали установленным требованиям. Напротив, условия содержания в следственном изоляторе № ИЗ-86/1 были удовлетворительными и соответствовали требованиям статьи 3.

120.  Заявители подтвердили свои жалобы.

B. Оценка Суда

121. Суд отмечает, во-первых, что заявители жаловались на якобы бесчеловечные условия содержания в изоляторе временного содержания г. Нижневартовска. Они не представляли никаких жалоб в отношении следственного изолятора № ИЗ-86/1. Суд поэтому ограничивается рассмотрением условий в изоляторе временного содержания г. Нижневартовска.

122.  Стороны подвергли сомнению некоторые аспекты условий содержания заявителей в изоляторе временного содержания г. Нижневартовска. Однако Суду не нужно устанавливать достоверность всех без исключения заявлений, потому что Суд выявил нарушение статьи 3 на основании представленных фактов или фактов, которые Власти не смогли опровергнуть, на следующих основаниях.

123.  Суд повторяет, во-первых, что он во многих случаях приходил к выводу, что сам факт содержания заявителя под стражей в камере, предназначенной только для кратковременного содержания, свидетельствуют о нарушении статьи 3 (см., к примеру, дело «Христофоров против России», № 11336/06, §§ 23-27, от 29 апреля 2010 года; «Кайя против Греции» (Kaja v. Greece), № 32927/03, §§ 49-50, от 27 июля 2006 года; и «Щебет против России», № 16074/07, §§ 84-96, от 12 июня 2008 года). Власти не оспаривали того, что заявители содержались в течение длительных периодов времени в изоляторе временного содержания, предназначенном для краткосрочного содержания под стражей на срок не более десяти дней (см. пункт 73 выше).

124.  Во-вторых, стороны в принципе согласились, что камеры в изоляторе временного содержания были переполнены. Согласно информации, представленной Властями, заявителям отводилось в разное время от 1,2 кв.м до 3,25 кв.м личного, пространства. Заявителям было запрещено покидать свои камеры, они не имели возможности быть на открытом воздухе (см. пункт 62 выше). Суд считает, что тот факт, что заявители были вынуждены жить, спать и пользоваться туалетом в одной камере с большим числом других заключенных, сам по себе является бесчеловечным обращением. Он вновь напоминает в этой связи, что в предыдущих делах, когда заявителям отводилось менее 3 кв.м личного пространства, он обнаруживал, что переполненность была достаточно серьезной, чтобы оправдывать, в свою очередь, факт нарушения статьи 3 Конвенции. Соответственно, не было необходимости оценивать другие аспекты физических условий содержания под стражей (см., к примеру, дела «Линд против России», № 25664/05, § 59, от 6 декабря 2007 года; «Кантырев против России», № 37213/02, §§ 50-51, от 21 июня 2007 года; «Андрея Фролов против России», № 205/02, §§ 47-49, от 29 марта 2007 года; «Майзит против России», № 63378/00, § 40, от 20 января 2005 года; и «Лабзов против России», № 62208/00, § 44, от 16 июня 2005 года).

125.  Однако, в данном деле Суд не может не заявить, что потрясен представленным Властями описанием санитарных узлов в камерах (см. пункт 58 выше). Ситуация, при которой заключенные должны были использовать алюминиевые баки, чтобы справить нужду - в присутствии других заключенных - может быть охарактеризована только как унижающая достоинство. Ситуация осложнялась тем, что баки опорожняли раз в день, и это должно было привести к появлению неприятного запаха в камерах.

126.  Суд также принимает к сведению другие недостатки изолятора временного содержания, признанные национальными властями (см. пункты 57 и 59 выше), такие как отсутствие чистого постельного белья, нерегулярная возможность принимать душ, нерегулярные дезинфекции, а также недостаточное освещение и вентиляция, которые, по-видимому, были обусловлены толщиной металлических прутьев решеток и деревянными щитами, установленными на окнах. Эти недостатки, несомненно, способствовали страданиям, которые заявители испытывали из-за переполненности камер и использования своеобразных туалетов, описанных выше.

127.  С учетом совокупного действия факторов, проанализированных выше, Суд считает, что условия, в которых заявители содержались, унижали их человеческое достоинство и вызвали страдания и неудобства, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей. Отсюда следует, что условия содержания заявителя в изоляторе временного содержания в г. Нижневартовске представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

128.  Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV.  ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

129.  Заявители жаловались, что расследование их утверждений о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции было неэффективным, что противоречит статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

130.  Суд отмечает, что эта жалоба касается тех же вопросов, которые были рассмотрены выше в пунктах 95-103 и 111-117 в процедурном аспекте статьи 3 Конвенции. Таким образом, жалоба должна быть объявлена приемлемой. Однако с учетом своего упомянутого выше заключения в соответствии со статьей 3 Конвенции Суд не считает необходимым рассматривать эти вопросы отдельно по статье 13 Конвенции.

V.  ПРОЧИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЙ КОНВЕНЦИИ

131.  Наконец, Суд рассмотрел другие жалобы, представленные заявителями. Однако, принимая во внимание все имеющиеся в его распоряжении материалы в той степени, в которой данные жалобы относятся к компетенции Суда, Европейский суд полагает, что представленные доказательства не свидетельствуют о каком-либо нарушении прав и свобод, закрепленных Конвенцией и Протоколами к ней. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI.  ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

132. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Ущерб

133.  Первый заявитель требовал 17 751 632,68 рублей в качестве компенсации материального ущерба, что включает его потерянный заработок и стоимость имущества, конфискованного во время уголовного производства в его отношении. Он также требовал 92 000 000 рублей в качестве компенсации морального вреда. Второй заявитель требовал 25 619 444,34 рублей в качестве компенсации материального ущерба, что включает его потерянный заработок и стоимость имущества, конфискованного во время уголовного производства в его отношении. Он также требовал 70 000 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

134.  Власти утверждают, что нет прямой причинной связи между жалобами, представленными заявителями, и материальным ущербом, возмещения которого они требуют. Кроме того, они не представили в подтверждение никаких документов. Более того, требование о компенсации морального вреда является чрезмерным.

135.  Суд отмечает, что решение об уголовном преследовании в отношении заявителей не было предметом рассмотрения в настоящем деле. Нет причинно-следственной связи между установленными нарушениями и потерей заработка и конфискацией имущества (см. дело «Нахманович против России», № 55669/00, § 102, от 2 марта 2006 года). Таким образом, Суд отклоняет требование о компенсации материального ущерба.

136.  Европейский Суд далее отмечает, что в данном деле он установил ряд особо серьезных нарушений Конвенции. При таких обстоятельствах Европейский суд полагает, что страдания и переживания заявителей не могут быть компенсированы одним фактом установления нарушения. Тем не менее, конкретные заявленные суммы представляются чрезмерными. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский суд присуждает заявителям по 27 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

B. Судебные издержки и расходы

137.  Заявители также требовали возмещения их судебных издержек и расходов на перевод в размере 4 527 000 рублей.

138.  Власти Российской Федерации заявили, что эти требования являются чрезмерными.

139.  Согласно прецедентному праву Европейского суда, заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек, только если он продемонстрировал, что эти расходы были понесены в действительности, по необходимости и в разумном количестве. Суд отмечает, что заявители не представили каких-либо документов в обоснование своего требования о возмещении судебных издержек. Таким образом, Суд отклоняет требование в этой части. Что касается расходов на перевод, принимая во внимание документы в его распоряжении, Суд считает разумным, в дополнение к уже предоставленной юридической помощи, присудить заявителям сумму в 600 евро плюс любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

140. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО, ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1.  Объявляет жалобы в отношении предполагаемого жестокого обращения с заявителями со стороны сотрудников милиции, неэффективности расследования их заявлений о жестоком обращении, отсутствия эффективных средств правовой защиты в отношении их жалоб на жестокое обращение и нечеловеческих условий их содержания под стражей приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции ввиду жестокого обращения с первым заявителем со стороны сотрудников милиции;

3.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с непроведением эффективного расследования со стороны властей по факту жестокого обращения с первым заявителем;

4.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с жестоким обращением сотрудников милиции со вторым заявителем;

5.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в

связи с непроведением эффективного расследования со стороны властей по факту жестокого обращения со вторым заявителем;

6.  Постановляет что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителей под стражей в изоляторе временного содержания г. Нижневартовска;

7.  Постановляет, что нет необходимости рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

8.  Постановляет

а) что государство-ответчик в течение трех месяцев с момента вступления данного постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, должно выплатить в пользу заявителей следующие суммы;

(i) 27 000 евро (двадцать семь тысяч евро) плюс любые взимаемые налоги в качестве возмещения первому заявителю морального вреда;

(ii) 27 000 евро (двадцать семь тысяч евро) плюс любые взимаемые налоги в качестве возмещения второму заявителю морального вреда;

(iii) 600 евро (шестьсот евро) плюс любые взимаемые налоги в качестве возмещения обоим заявителям судебных расходов и издержек;

(b) что с момента истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты компенсации с вышеуказанной суммы выплачивается простые проценты в размере, равном предельной учетной ставке Европейского центрального банка в течение периода выплаты пени, плюс три процента;

9. Отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление в письменной форме на 16 декабря 2010 года, в соответствии с Правилом 77 § § 2 и 3 Регламента Суда.

Сорен Нильсен Секретарь секции суда,

Христос Розакис Председатель