ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО «БЕЗРУКОВЫ ПРОТИВ РОССИИ»
ЖАЛОБА № 34616/02
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА
СТРАСБУРГ
10 мая 2012 г.
Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:
Нина Вайич, Председатель,
Анатолий Ковлер,
Элизабет Штайнер,
Мирьяна Лазарова Трайковска,
Джулия Лаффранк,
Линос-Александр Сицильянос,
Эрик Мозе, судьи,
а также Андрэ Вампаш, Заместитель Секретаря Секции,
заседая за закрытыми дверями 17 апреля 2012 г.,
вынес следующее постановление, утвержденное в вышеназванный день:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело инициировано в соответствии со ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенция») жалобой (№ 34616/02) от двух граждан Российской Федерации — Безруковой Людмилы Витальевны (далее — «первая заявительница») и Безруковой Ирины Сергеевны (далее — «вторая заявительница»), поданной против Российской Федерации и поступившей в Суд 9 сентября 2002 г. Первая и вторая заявительницы совместно именуются как «заявительницы».
2. Интересы Властей Российской Федерации (далее — «Власти») были представлены П. Лаптевым и впоследствии Г. Матюшкиным Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.
3. Заявительницы утверждали, в частности, что окончательное и подлежащее принудительному исполнению судебное решение, вынесенное в их пользу, не было своевременно исполнено, и что срок для обжалования этого решения был увеличен, что впоследствии позволило отменить его.
4. 15 сентября 2005 г. жалоба была коммуницирована Властям. Суд также решил одновременно рассмотреть приемлемость и существо дела.
5. 24 ноября 2009 г., в связи с развитием событий в деле, Властям было предложено представить дополнительные замечания в соответствии с пунктом «c» пункта 2 правила 54 Регламента Суда. Заявительницы также представили свои замечания.
ФАКТЫ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
6. Первая заявительница родилась в 1950 г. Вторая заявительница дочь первой заявительницы, родилась в 1976 г. Они проживают в г. Воронеже.
7. В июле и августе 1998 г. заявительницы сделали несколько денежных вкладов в Воронежский филиал банка «СБС-Агро». В сентябре 1998 г. — во время финансового кризиса в России и быстрой девальвации валюты — они обратились в банк с требованием вернуть взносы с процентами, но банк отказался. 4 августа 1999 г. Железнодорожный районный суд г. Воронежа (далее — «районный суд») удовлетворил иск заявительниц в отношении банка. Первой и второй заявительницам было присуждено 24 490 и 32 931 долларов США соответственно.
8. 22 августа 2000 г. судебные приставы-исполнители начали исполнительное производство. В то же время банк стал неплатежеспособным. 10 июля 2001 г. исполнительное производство было приостановлено. Судебное решение от 4 августа 1999 г. остается неисполненным.
9. 16 августа и 15 сентября 1999 г. Центральный банк России (далее — «Центральный банк») объявил мораторий на выполнение требований всех кредиторов в отношении банка «СБС-Агро» (далее — «Банк») до 17 ноября 1999 г. Впоследствии действие моратория было продлено. 16 ноября 1999 г. банк был временно передан под управление «Агентства по реструктуризации кредитных организаций» (далее — «АРКО»), созданного государством в соответствии с Законом «О реструктуризации кредитных организаций».
10. 9 ноября 2001 г. заявительницы предъявили Центральному банку и АРКО иск о возмещении ущерба на основании того, что банк оставался под эффективным контролем АРКО с 16 ноября 1999 г. 5 декабря 2001 г. районный суд провел судебное заседание по делу заявительниц. АРКО представило письменные замечания, однако на слушании представлено не было. Центральный банк не представил замечаний и не был представлен на слушании. В решении, вынесенном в тот же день, районный суд отметил, что на момент рассматриваемых событий банк управлялся АРКО, и что последнее отвечало по обязательствам банка, в том числе — по задолженности перед заявителями. Он обязал АРКО выплатить первой и второй заявительницам 24 490 и 32 931 долларов США соответственно.
11. 12 марта 2002 г. Воронежский областной суд (далее — «областной суд») удовлетворил кассационную жалобу АРКО и отменил решение районного суда от 5 декабря 2001 г.
12. После еще одной передачи дела в другую инстанцию, 20 декабря 2004 г. районный суд вновь удовлетворил иск заявительниц, используя аргументацию, схожую с той, что содержится в судебном решении от 5 декабря 2001 г. Заявителям были присуждены те же суммы, которые должно было выплатить АРКО. В решении также значилось, что АРКО было обязано выплатить 20 841 долларов 68 центов другому истцу, В. Кравченко. В решении было указано, что оно может быть обжаловано в Воронежский областной суд в течение десяти дней.
13. 20 декабря 2004 г. вышеуказанное решение было обжаловано АРКО. К кассационному производству присоединился Центральный банк. 25 февраля 2005 г. АРКО было ликвидировано.
14. 19 июля 2005 г. областной суд рассмотрел кассационную жалобу АРКО на решение районного суда от 20 декабря 2004 г. Представитель Центрального банка принял участие в заседании в качестве соответчика. Областной суд отметил, что АРКО была ликвидирована, и прекратил кассационное производство. Соответственно, решение районного суда от 20 декабря 2004 г., вынесенное в пользу заявительниц, стало подлежать принудительному исполнению.
15. 2 августа 2005 г. районный суд выдал исполнительный лист в отношении своего решения от 20 декабря 2004 г., которое вступило в законную силу 19 июля 2005 г.
16. 6 декабря 2005 г. Центральный банк подал в областной суд кассационную жалобу на решение от 20 декабря 2004 г. Банк также ходатайствовал о восстановлении десятидневного срока для обжалования, ссылаясь на то, что он был лишен возможности представить на рассмотрение областного суда вопрос о законности решения от 20 декабря 2004 г.
17. 2 марта 2006 г. областной суд восстановил срок для подачи кассационной жалобы Центрального банка. Суд отметил, что Центральный банк «присоединился к» кассационной жалобе АРКО на решение от 20 декабря 2004 г., которая была оставлена без рассмотрения по существу. Областной суд пришел к выводу, что Центральный банк был лишен своего законного права на обжалование решения от 20 декабря 2004 г.
18. 9 марта 2006 г. областной суд рассмотрел кассационную жалобу Центрального банка на решение районного суда от 20 декабря 2004 г. Он заслушал того же представителя Центрального банка, который принял участие в слушании, проводившемся тем же судом 19 июля 2005 г., по рассмотрению кассационной жалобы АРКО, к которой впоследствии присоединился Центральный банк. Суд отметил, что АРКО и Центральный банк были соответчиками по делу и что АРКО было ликвидировано. Областной суд пришел к выводу, что его ранее принятое решение от 19 июля 2005 г. основывалось на неправильном применении соответствующих законодательных положений, отменил решение от 20 декабря 2004 г., вынесенное в пользу заявительниц, и прекратил разбирательство.
19. 2 апреля 2009 г. Европейский Суд по правам человека вынес постановление по делу В. Кравченко («Кравченко против России» (Kravchenko v. Russia), жалоба № 34615/02, от 2 апреля 2009 г.), который на определенном этапе являлся соистцом заявительниц в рамках разбирательства на национальном уровне (см. пункт 12 выше). В феврале 2002 г. он добился вынесения судебного решения, которым ему было присуждено 30 919 рублей и 40 копеек, которые должно было выплатить АРКО (см. вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу «Кравченко против России» пункты 44–49). Суд установил нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 ввиду того, что в мае 2002 г. областной суд в порядке надзора отменил подлежащее принудительному исполнению судебное решение, вынесенное в пользу В. Кравченко.
20. После вынесения Судом постановления от 2 апреля 2009 г., заявительницы подали заявление о пересмотре решения областного суда от 9 марта 2006 г., ссылаясь на статьи 392–394 Гражданского процессуального кодекса. 15 июня 2011 г. Президиум Воронежского областного суда отклонил их заявление.
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
21. В соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации (далее — «ГПК РФ»), суд, рассмотревший дело по первой инстанции вправе продлить истекший срок для совершения процессуальных действий, таких как обжалование, если суд сочтет, что у одной из сторон была уважительная причина для пропуска этого срока (статья 112).
22. Кассационный суд отменяет судебные решения и прекращает производство по делу, если юридическое лицо, являющееся стороной по делу, было ликвидировано (статья 365 в сочетании со статьей 220 ГПК РФ).
23. Решение по делу, которое вступило в законную силу, может быть пересмотрено, inter alia, на основании установления Европейским Судом по правам человека нарушения Конвенции, связанного с судебным разбирательством на национальном уровне или с постановлениями, принятыми в этом деле (статья 392 ГПК РФ). В статьях 393–394 содержится порядок возобновления судебного разбирательства на национальном уровне для каждого из этих случаев.
24. АРКО являлось государственной корпорацией (статья 28 Закона от 8 июля 1999 г. № 144-ФЗ «О реструктуризации кредитных организаций»), то есть некоммерческой организацией, учрежденной российским государством для осуществления определенных социальных, административных или иных общественно-полезных функций (статья 7.1 Закона от 12 января 1996 г. № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях», с изменениями, внесенными Законом от 8 июля 1999 г. № 144-ФЗ).
ПРАВО
I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С НЕИСПОЛНЕНИЕМ И ОТМЕНОЙ СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ ОТ 20 ДЕКАБРЯ 2004 Г.
25. Ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции и статью 1 Протокола № 1, заявительницы жаловались на необоснованное восстановление срока для обжалования, которое привело к отмене подлежащего принудительному исполнению судебного решения от 20 декабря 2004 г., вынесенного в их пользу. На основании тех же положений они жаловались на то, что власти не исполнили это решение своевременно. В части, имеющей отношение к настоящему делу, соответствующие положения предусматривают следующее:
«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях… имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом…
Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности».
26. Власти утверждали, что соответствующий порядок соответствовал как требованиям пункта 1 статьи 6 Конвенции, так и статьи 1 Протокола № 1. Они подчеркнули, что Центральный банк должным образом присоединился к кассационной жалобе, первоначально поданной АРКО. По мнению Властей, ликвидация АРКО должна была, в соответствии с применимыми процессуальными нормами, привести к отмене решения районного суда и к прекращению производства по делу в целом, а не только к прекращению кассационного производства, что, в сущности, привело к тому, что решение районного суда, вынесенного в отношении теперь уже несуществующего АРКО, вступило в силу.
27. В своих дополнительных замечаниях Власти, в основном опираясь на решение Суда по делу Шестакова («Шестаков против России» (Shestakov v. Russia) (dec.), жалоба № 48757/99, от 18 июня 2002 г.), утверждали, что ситуация заявительниц как кредиторов банка «СБС-Агро» была очень похожей, и что их жалобы также должны быть признаны необоснованными. Они настаивали, inter alia, что государство было не в состоянии расплатиться по долгам банка «СБС-Агро» перед его кредиторами в условиях острого финансового кризиса, начавшегося в августе 1998 г. Власти заключили, что решение районного суда от 20 декабря 2004 г., вынесенное в пользу заявительниц, являлось неприемлемым, и было справедливо отменено в кассационном порядке. Таким образом, жалобы заявительниц в соответствии с Конвенцией должны быть отклонены, точно так же как должны были быть отклонены и жалобы заявительниц по двум предыдущим делам (вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Кравченко против России» и постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу «Маргушин против России» (Margushin v. Russia), жалоба № 11989/03). Наконец, они подчеркнули, что решение национального суда, являющееся предметом рассмотрения в настоящем деле, было отменено в обычном порядке обжалования, а не при помощи пересмотра в порядке надзора, как это было в делах Кравченко и Маргушина.
28. Заявительницы не согласились с толкованием Властями решения по делу Шестакова. Они утверждали, что ситуация последнего заявителя была совершенно иной, как и решение национального суда, вынесенное в его пользу. Они настаивали, что в настоящем деле следует применить подход, к которому Суд пришел в деле Кравченко, и выражали сожаление тем, что Воронежский областной суд отклонил их заявление о пересмотре, поданное после вынесения постановления по делу Кравченко.
1. Приемлемость
29. Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта «a» пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.
2. Существо жалобы
30. Прежде всего, Суд проведет разграничение между вопросом о нарушении Конвенции в настоящем деле и тем, что был поднят в деле Шестакова, на которое ссылаются Власти. В то время как изначальные обстоятельства, касающиеся невозвращения банком «СБС-Агро» вкладов заявительниц во время финансового кризиса в 1998 г., были схожими, вопрос, поднятый заявителями перед Судом в настоящем деле, является иным. Главный вопрос в деле Шестакова заключался в неисполнении государством своих позитивных обязательств по оказанию содействия в исполнении решения национального суда в отношении частного должника, вынесенного в пользу заявителя. В настоящем деле заявительницы жаловались на нарушение требования правовой определенности в связи с отменой вступившего в законную силу решения, вынесенного в их пользу, по истечении значительного периода времени с момента окончания срока для обжалования.
31. Суд напоминает, что принципы, устанавливающие, что вступившее в законную силу решение не может быть оспорено и должно исполняться в обязательном порядке, представляют собой две составляющие одного и того же общего понятия — право на доступ к суду (см. постановление Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу «Кондрашов и другие против России» (Kondrashov and Others v. Russia), №№ 2068/03 и др., пункт 27, от 8 января 2009 г.). Это, однако, не означает, что эти соответствующие вопросы являются одинаковыми, и что они обязательно будут совпадать. Действительно, заключение Суда о том, что государство сделало все что было в его силах, и должно оказывать содействие в исполнении окончательного решения, вынесенного в пользу одного кредитора, как в деле Шестакова (см. выше), не повлекло за собой вывод о том, что отмена в порядке надзора другого окончательного решения, вынесенного в пользу другого кредитора, соответствовала требованию правовой определенности (см. вышеуказанное постановление Европейского Суда по делу «Кравченко против России»). Суд отмечает, что вопрос, поднятый в данном деле, схож с последним упоминавшимся делом в том, что уверенность заявительниц в том, что окончательное решение будет исполнено, предположительно была сведена на нет его отменой, которую они сочли неправомерной. Этот вопрос должен быть рассмотрен Судом по существу и не может быть оставлен без внимания на основании выводов, сделанных в контексте исполнительного производства в деле Шестакова.
32. Право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, которая провозглашает, среди прочего, что частью общего наследия Договаривающихся государств является верховенство права. Одним из основополагающих аспектов верховенства права является принцип правовой определенности, который предусматривает, inter alia, что окончательное решение, принятое судом по какому-либо вопросу, не может быть оспорено (см. постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Брумареску против Румынии» (Brumărescu v. Romania), жалоба № 28342/95, пункт 61, ECHR 1999–‑VII). Отступление от этого принципа является оправданным лишь при наличии обстоятельств существенного и непреодолимого характера, таких как исправление существенных недостатков или нарушений правосудия (см., среди прочих прецедентов, постановление Европейского Суда по делу «Рябых против России» (Ryabykh v. Russia), жалоба № 52854/99, пункт 52, ECHR 2003–IX, и вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу «Маргушин против России», пункт 31).
33. В предыдущих делах против России Суд отстаивал принцип правовой определенности как в случае пересмотра судебного акта в порядке надзора (см. вышеупомянутое постановление Европейского Суда по делу «Рябых против России»), так и в случае пересмотра дела в связи с вновь открывшимися обстоятельствами (см. постановление Европейского Суда от 18 ноября 2004 г. по делу «Праведная против России» (Pravednaya v. Russia), жалоба № 69529/01). Кроме того, Суд считал целесообразным следовать той же логике, когда этот основополагающий принцип подрывался с помощью других процессуальных механизмов, таких, как продление срока для обжалования. Так, Суд установил нарушение статьи 6 в деле против Украины по той причине, что срок для обжалования был продлен по прошествии значительного периода времени не для устранения серьезных судебных ошибок, а лишь с целью повторного рассмотрения и вынесения нового решения по делу (см. постановление Европейского Суда от 3 апреля 2008 г. по делу «Пономарёв против Украины» (Ponomaryov v. Ukraine), жалоба № 3236/03, пункты 41–42).
34. Суд не сомневается, что целесообразно предоставить возможность продления процессуальных сроков, включая сроки обжалования, и замечает, что судебные системы стран-участниц содержат в этой связи особые нормы. Хотя продление срока обжалования и производится преимущественно на усмотрение национальных судов, последние, по мнению Суда, должны определять, оправдывают ли основания для подобного продления вмешательство в принцип res judicata, особенно когда национальное законодательство не ограничивает пределы усмотрения суда ни в продолжительности, ни в основаниях для определения новых временных сроков (там же, пункт 41).
35. Суд замечает, что российское законодательство не содержит в этом отношении никаких запретительных пределов (см. пункт 18 выше). В подобных обстоятельствах, утверждения о необоснованном восстановлении срока обжалования вступившего в законную силу судебного решения требуют тщательного рассмотрения Судом. Следовательно, его задачей является оценить конкретные обстоятельства рассматриваемого дела и характер применения соответствующих внутригосударственных нормативных актов (см. постановление Европейского Суда от 28 мая 1985 г. по делу «Ашингдейн против Соединенного Королевства» (Ashingdane v. the United Kingdom), пункт 57, Series A № 93).
36. Далее, Суд полагает, что также как при отмене судебного решения в порядке надзора, аналогичным образом законные ожидания выигравшей стороны с точки зрения принципа res judicata могут быть подорваны продлением сроков обжалования (см., mutatis mutandis, постановление Европейского Суда от 8 января 2009 г. по делу «Кульков и другие против России» Kulkov and Others v. Russia, жалоба №№ 25114/03 и другие, пункт 27). Отступления от принципа правовой определенности оправданы только в случае необходимости при обстоятельствах существенного и непреодолимого характера (см. постановления по делам «Салов против Украины» (Salov v. Ukraine), жалоба № 65518/01, пункт 93, ECHR 2005-VIII; «Проценко против Украины» (Protsenko v. Russia), жалоба № 13151/04, пункт 26, от 31 июля 2008 г.; и «Кравченко против России» (Kravchenko v. Russia), приведенное выше, пункт 45). В частности, отступление от принципа правовой определенности допустимо не в интересах правового пуризма, а в целях исправления «ошибки, имеющей фундаментальное значение для судебной системы» (см. постановление Европейского Суда от 23 июля 2009 г. по делу «Сутяжник» против России» (Sutyazhnik v. Russia), жалоба № 8269/02, пункт 38).
37. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Суд, в первую очередь, отмечает, что решение районного суда от 20 декабря 2004 г., вынесенное в пользу заявительниц, вступило в силу 19 июля 2005 г. после вынесения постановления Воронежским областным судом о прекращении рассмотрения дела в кассационном порядке (см. пункт 14 выше). Однако 2 марта 2006 г. областной суда удовлетворил ходатайство Центрального банка о восстановлении предусмотренного законом срока обжалования судебного решения и 9 марта 2006 г. отменил решение районного суда (см. пункты 17 и 18 выше).
38. Суд отмечает, что Центральный банк ранее «присоединился» к кассационной жалобе ответчика АРКО против решения районного суда от 20 декабря 2004 г., вынесенного в пользу заявительниц, и что представитель Центрального банка присутствовал на слушании дела по рассмотрению кассационной жалобы 19 июля 2005 г. Однако указаний на то, что представитель Центрального банка выдвигал какие-либо возражения против решения областного суда о прекращении кассационного производства на основании упразднения АРКО, не имеется. Только четыре месяца спустя Центральный банк обратился в тот же суд и оспорил вступившее в силу решение от 20 декабря 2004 г. Суд не находит объяснений такому поведению, в особенности с учетом того, что Центральный банк все это время был вовлечен в разбирательство в качестве соответчика (см., mutatis mutandis, вышеупомянутое постановление по делу Маргушина, пункт 34).
39. Более того, Суд замечает, что областной суд удовлетворил ходатайство о восстановлении срока обжалования, ссылаясь на первоначальное желание Центрального банка «присоединиться» к кассационной жалобе, поданной АРКО, и последующую неспособность подать собственную кассационную жалобу на решение в установленные законом сроки. Со своей стороны, Власти возразили, что решение областного суда о прекращении кассационного производства никоим образом не должно было привести к оставлению в силе решения от 20 декабря 2004 г., вынесенного в пользу заявителя, поскольку организация-ответчик к моменту кассационного производства была упразднена (см. пункт 26 выше). Тем не менее, даже если предположить, что решение областного суда содержало ошибку, Суд не видит в приведенных выше объяснениях каких-либо обстоятельств существенного и непреодолимого характера, которые оправдывают восстановление областным судом сроков обжалования и последующую отмену вступившего в силу решения в пользу заявительниц.
40. Во-первых, Суд не приходит к выводу, что причины процессуального характера, указанные областным судом и Властями, являлись причинами фундаментального характера. Он считает несправедливым то, что возможные процессуальные ошибки Центрального банка или самого областного суда исправлялись только в ущерб заявителям спустя долгое время после вступления в силу вынесенного в их пользу решения.
41. Во-вторых, тот факт, что назначенная судом компенсация должна была выплачиваться АРКО, впоследствии упраздненным, заведомо не освобождает государство от обязательства исполнить указанное решение, учитывая статус АРКО как государственной корпорации (см. пункт 24 выше) и то, что Центральный банк в рассматриваемом деле выступал в качестве соответчика. В этой связи Суд отмечает, что заявительницы всякий раз подавали иски и против АРКО, и против Центрального банка ввиду вовлеченности последнего в рассматриваемые вопросы, а областной суд неизменно рассматривал Центральный банк в качестве соответчика по делу. В то же время, внутригосударственные суды ни разу не определили ответственность Центрального банка, прямую либо косвенную, в отношении нанесенного заявителям ущерба. Этот вопрос стал решающим после ликвидации АРКО 25 февраля 2005 г., но так и не решен областным судом.
42. В данных обстоятельствах, Суд полагает, что заявительницы имели все основания полагаться на вынесенное в их пользу и вступившее в силу решение суда и ожидать, что определенная судом сумма долга будет выплачена даже после ликвидации АРКО. Данное мнение согласуется с неизменной убежденностью Суда, что упразднение учреждения государства-ответчика по существу не освобождает государство от обязательства по выплате долгов по обязательному и подлежащему исполнению судебному решению, особенно учитывая что изменение потребностей заставляет государство производить оперативные изменения в своей организационной структуре, включая создание новых учреждений и закрытие старых (см., mutatis mutandis, постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу «Никитина против России» (Nikitina v. Russia), жалоба № 47486/07, пункт 19). Поэтому Суд не может согласиться с доводом, что ликвидация АРКО сама по себе представляло собой обстоятельство, оправдывающее отступление от принципа правовой определенности в деле заявительниц.
43. В итоге, что касается довода Властей о наличии объективных препятствий к выплате долгов Банка в условиях широкомасштабного финансового кризиса, Суд не ставит вопрос о том, что было необходимо изыскание всеобъемлющего решения по выплате долгов кредиторам. Тем не менее, это не препятствовало заявителям в обращении с исками в национальные суды и властям, включая Центральный банк, в защите своей позиции в слушаниях по делу до вступления в силу решения суда и определения его обязательности к исполнению. Что касается необходимости исправить судебные ошибки и обеспечить единообразное применение национального законодательства, Суд считает, что эти цели не могут быть достигнуты за счет заявительниц и явно в ущерб их доверию принципу res judicata. Власти должны соблюдать строгий баланс между интересами заявительниц и необходимостью обеспечения должного отправления правосудия (см. постановления Европейского Суда по делу «Никитин против России» (Nikitin v. Russia), жалоба № 50178/99, пункт 59, ECHR 2004‑VIII, и «Кульков и другие» (Kulkov and Others), приведенное выше, пункт 27).
44. В свете сказанного выше, Суд заключает, что восстановление срока обжалования Центральным банком решения районного суда от 20 декабря 2004 г. областной суд посягнул на принцип правовой определенности и право заявительниц на доступ к суду согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции.
45. Возвращаясь к вопросу в связи со статьей 1 Протокола № 1, Суд напоминает, что определенная судом сумма долга может рассматриваться как «имущество» в целях указанного положения, а отмена подобного решения в нарушение статьи 6 также может составить вмешательство в право выигравшей стороны на мирное владение своим имуществом (см. постановление по делу Рябых, приведенное выше, пункт 61). Так как ранее Суд установил, что заявительницы были произвольно лишены права на доступ к суду (см. пункт 44 выше), то, следовательно, в этом отношении имело место нарушение и статьи 1 Протокола № 1 (см. постановление по делу Маргушина, приведенное выше, пункт 40).
46. Подытоживая сказанное, Суд приходит к выводу, что продление срока для обжалования вступившего в силу решения, вынесенного в пользу заявительниц, и последующая отмена этого решения составили нарушение положений пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1.
47. С учетом данного вывода, Суд не усматривает необходимости в отдельном рассмотрении вопроса о неисполнении властями решения от 20 декабря 2004 г. (см. постановления Европейского Суда по делам «Борис Васильев против России» (Boris Vasilyev v. Russia), жалоба № 30671/03, пункты 41–42, от 15 февраля 2007 г.; «Собелин и другие против России» (Sobelin and Others v. Russia), жалобы №№ 30672/03 и др., пункты 67–68, от 3 мая 2007 г.; «Кульков и другие против России» (Kulkov and Others), упомянутому выше, пункт 35; и «Казакевич и 9 других „военных пенсионеров” против России» (Kazakevich and 9 other “Army Pensioners” cases v. Russia), №№ 14290/03 и другие, пункт 32, от 14 января 2010 г.).
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ КОНВЕНЦИИ В СВЯЗИ С НЕИСПОЛНЕНИЕМ РЕШЕНИЯ ОТ 4 АВГУСТА 1999 Г.
48. Заявительницы жаловались согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции и статье 1 Протокола №1 на то, что не имело места своевременное исполнение в полном объеме решения районного суда от 4 августа 1999 г.
49. Суд отмечает, что рассматриваемое решение суда было вынесено в пользу заявительниц против коммерческого банка, объявленного банкротом, и что исполнительное производство было прекращено 10 июля 2001 г. Жалоба в Суд была подана 9 сентября 2002 г., то есть спустя более чем шесть месяцев после рассматриваемых событий. Следовательно, данная жалоба является неприемлемой в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
III. ПРИМЕНЕНИЕ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ
50. Статья 41 Конвенции предусматривает:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
51. Заявительницы требуют выплаты суммы установленного решением суда долга, выплаты которой они с полным основанием ожидали до отмены вынесенного в их пользу решения, то есть 24 490 долларов США и 32 931 доллара США соответственно. Также они требуют 583 548 российских рублей 24 копейки и 784 680 рублей 56 копеек соответственно, составляющих установленные решением проценты по долгам (lucrum cessans) за период с 5 декабря 2001 г. по 29 июля 2011 г. Они также требуют 5 000 евро каждая в качестве компенсации морального вреда.
52. Власти утверждают, что требования заявительниц являются чрезмерными и необоснованными. Они оспорили способ расчета процентов по долгам, определенным в решении суда, включая примененную заявителями ставку и период времени, за который должны были начисляться проценты. Что касается морального вреда, Власти утверждают, что в любом случае Суд не должен присуждать больше 2 000 евро, суммы, определенной в постановлении по делу Кравченко.
53. Суд замечает, что в настоящем деле было установлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 в том отношении, что вступившее в силу решение в пользу заявительниц было отменено в нарушение принципа правовой определенности и что заявительницы не могли получить присужденные судом компенсации в результате отмены окончательного судебного решения. Наиболее подходящей формой компенсации в отношении нарушения положений статьи 6 будет обеспечение возврата заявительниц, насколько возможно, в положение, в котором они были бы, если бы были соблюдены требования статьи 6 (см. постановление Европейского Суда от 26 октября 1984 г. по делу «Пьерсак против Бельгии» (Piersack v. Belgium) (статья 50), Series А, № 85, пункт 12, и, mutatis mutandis, постановление от 23 октября 2003 г. по делу «Генчел против Турции» (Gençel v. Turkey), № 53431/99, пункт 27). Суд приходит к выводу, что в настоящем деле также применим данный принцип, учитывая характер установленных нарушений (см. постановление по делу Кравченко, упомянутое выше, пункт 56). По этой причине Суд считает целесообразным присудить заявителям суммы, которые они получили бы, если бы не было отменено вступившее в силу решение суда от 20 декабря 2004 г., то есть 24 490 долларов и 32 931 доллар США соответственно.
54. Что касается требования о возмещении процентов по установленной судом сумме долга, Суд, как и Власти, имеет сомнения в части способа расчета, примененного заявителями. Они не представили достаточных фактических оснований для подкрепления своего способа расчета. Далее, Суд отмечает, что обесценивание определенной судом суммы долга в соответствующий период было ограничено, так как суммы компенсации рассчитывались в валюте США, на которую инфляция не оказала такого же влияния, как и на национальную валюту России. В данных обстоятельствах Суд отклоняет требование заявительниц о выплате процентов по долгу.
55. Далее, Суд считает, что заявительницы должны были пережить чувство подавленности и отчаяния в связи с отменой окончательного решения в нарушение требования о правовой определенности. Производя оценку на равноправной основе, как того требует статья 41 Конвенции, Суд присуждает 2 000 евро каждому заявителю в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, которым могут облагаться данные суммы.
56. Заявительницы требовали 35 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и представили счет, выставленный адвокатом, в поддержку своих требований. Власти не оспорили сумму, выплаченную адвокату, и посчитали, что ее возможно возместить, если Суд установит нарушение Конвенции. По этим причинам Суд присуждает заявителям 880 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. Объявил жалобы в отношении отмены решения от 20 декабря 2004 г., вынесенного в пользу заявительниц, после продления срока обжалования и неисполнения окончательного судебного решения приемлемыми, а остальную часть жалоб — неприемлемой;
2. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 в связи с отменой решения в пользу заявительниц;
3. Постановил, что нет необходимости в отдельном рассмотрении вопроса о неисполнении указанного решения;
4. Постановил, что власти государства-ответчика в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции должны выплатить в пользу заявительниц:
(а) суммы, присужденные заявителям внутригосударственными судами, то есть 24 490 (двадцать четыре тысячи четыреста девяносто) долларов США первому заявителю и 32 931 (тридцать две тысячи девятьсот тридцать один) доллар США второму заявителю, в качестве компенсации материального ущерба;
(b) 2 000 (две тысячи) евро каждой из заявительниц в отношении понесенного морального вреда, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день выплаты, плюс налог, которым может облагаться данная сумма;
(c) 880 (восемьсот восемьдесят) евро обоим заявителям в совокупности в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день выплаты, плюс налог, которым может облагаться данная сумма;
(d) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты на присужденные суммы будут начисляться простые проценты в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процентных пункта;
5. Отклонил остальную часть требований заявительниц относительно справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о постановлении направлено в письменном виде 10 мая 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Андрэ Вампаш Заметитель Секретаря Секции |
Нина Вайич Председатель |
Главная страница || Договора || Поиск || Другие сайты